Кузьма внимательно рассматривал рисунок на коробке со спичками и молчал.
- Где деньги? - спросил Ефрем, делая шаг к нему.
- Какие деньги? - небрежно, сквозь зубы процедил Кузьма, не отрывая глаз от коробки.
- А те деньги... эти самые, что у меня на грудях были!..
- Чего пристал? Потерял, так ищи!
- Да где ищи? Где они?
Кузьма поглядел на багровое лицо Ефрема и сам побагровел.
- Какие деньги? - закричал он, вскакивая.
- Деньги! 26 рублей!
- Я их взял, что ли? Пристает, сволочь!
- Да что сволочь! Ты скажи, где деньги?
- А я их брал, твои деньги? Брал? Ты говори: брал? Я тебе, проклятый, покажу такие деньги, что ты отца-мать не узнаешь!
- Ежели ты не брал, зачем же ты харю воротишь? Стало быть, ты взял! Да и то сказать, на какие деньги всю ночь в трактире гулял и табак покупал? Глупый ты человек, несообразный! Нешто ты меня обидел? Ты бога обидел!
- Я... я брал? Когда я брал? - закричал высоким, визжащим голосом Кузьма, размахнулся и ударил кулаком по лицу Ефрема. - Вот тебе! Хочешь, чтоб еще влетело? Я не погляжу, что ты божий человек!
Ефрем только встряхнул головой и, не сказав ни слова, стал обуваться.
- Ишь, жулик! - продолжал кричать Кузьма, всё более возбуждаясь. - Сам пропил, а на людей путаешь, старая собака! Я судиться буду! За наговор ты у меня насидишься в остроге!
- Ты не брал, ну и молчи, - покойно ответил Ефрем.
- На, обыскивай!
- Ежели ты не брал, зачем же мне... тебя обыскивать? Не брал, ну и ладно... Кричать нечего, не перекричишь бога-то...
Ефрем обулся и вышел из избы. Когда он вернулся, Кузьма, всё еще красный, сидел у окна и дрожащими руками закуривал папиросу.
- Старый чёрт, - ворчал он. - Много вас тут ездит, людей морочит. Не на такого наскочил, брат! Меня не обжулишь. Я сам все эти самые дела отлично понимаю. Посылай за старостой!
- Зачем это?
- Протокол составить! Пущай нас в волостном рассудят!
- Нас нечего судить! Не мои деньги, божьи... Ужо бог рассудит.
Ефрем помолился и, взяв кружку и образ, вышел из избы.
Час спустя телега уже въезжала в лес. Малое с приплюснутой церковью, поляна и полосы ржи были уже позади и тонули в легком утреннем тумане. Солнце взошло, но не поднималось еще из-за леса и золотило только края облаков, обращенные к восходу.
Кузьма шел поодаль за телегой. Вид у него был такой, как будто его страшно и незаслуженно оскорбили. Ему очень хотелось говорить, но он молчал и ждал, когда начнет говорить Ефрем.
- Неохота связываться с тобой, а то загудел бы ты у меня, - проговорил он как бы про себя. - Я бы тебе показал, как на людей путать, чёрт лысый...
