Извозчик петлял по узким немощеным улицам, проехал мимо большого краснокирпичного здания с чугунными воротами, в которое втягивался поток бедно одетых людей. Некоторые злобно зыркали на пролетку и проходили мимо, опустив глаза. Так. Кажется, если это и в самом деле буржуйское общество, как следует из газет, классовая борьба здесь в самом разгаре. Что-то мне это напоминает. Ну да, натуральный сон пропагандиста перед политзанятием на тему Первого восстания.
Угнетенные рабочие впервые осознают себя как организованную силу и предпринимают неудачные попытки борьбы за свои права, что-нибудь в этом роде. Газеты, которых Олег начитался в клинике, и некоторые вчерашние наблюдения наталкивают именно на такие ассоциации. Нет, нужно срочно входить в курс дела, а не то… Что – не то?
Ты, дружок, сначала со своим статусом разберись. Все, не Народный ты более Председатель, а пустое место с неясным будущим. Смирись с тем, что от тебя сейчас мало что зависит. У нас тебя бы давно закатали в спецучреждение за высокими стенами, для выяснения и исследования, повесили бы гриф с тремя нулями, и вышел бы ты на волю только вперед ногами. Да и то вряд ли – трупы секретных зэков наверняка сжигают. Или нет? Вернусь – надо будет выяснить… Вернусь?
Оптимист, однако…
Пролетку тряхнуло особенно сильно, и Олег распахнул глаза. Оказывается, он задремал. Пролетка катила по широкой по местным меркам улице, вымощенной брусчаткой, между двух– и трехэтажных каменных домов. По узким тротуарам сновали люди, первые этажи занимали лавки с широкими стеклянными витринами. Пролетка миновала несколько полотняных навесов, под которыми стояли столики и сидели выпивающие и закусывающие, несмотря на ранний час, посетители. Улица постепенно расширялась, впереди замаячило открытое пространство.
– Тверская улица, – буркнул Крупецкий. – Почти приехали. Вон, впереди Тверская площадь.
Пролетка выкатила на большую площадь. По левую сторону возвышался четырехэтажный каменный дом желтого цвета длиной в полтора десятка окон, с большим входом посередине, окруженный невысокой каменной изгородью. Из покатой крыши тут и там торчали печные трубы. Дом загибался буквой П, его крылья уходили в переулки.
– Особняк генерал-губернатора, – пояснил Крупецкий, заметив, что Олег с интересом рассматривает здание.
– Понятно… – ошарашенно кивнул Олег. – А там что? Театр? – Он указал на длинное приземистое двухэтажное здание по другую сторону площади. По центру здание украшали шесть толстых белых колонн, накрытых треугольным портиком, над которым гордо торчала граненая башня, в верхней части опоясанная круговой галереей и венчаемая длинным шпилем. Возле здания стояла странная конструкция, запряженная парой массивных желто-белых лошадей.
