– Да, тот еще театр! – ухмыльнулся его спутник. – Тверская полицейская часть, а также пожарное депо. Вон же пожарная повозка стоит.
– Понятненько… – снова пробормотал Олег. – Ну и дела!
Особняк генерал-губернатора? Полицейско-пожарная часть? Дома – так он теперь называл свой родной мир – в подобного рода строениях наместники Народного Председателя могли располагаться только в самых захудалых областях. Он вспомнил внушительное десятиэтажное здание резиденции мокольского наместника, потом помпезную двадцатиэтажную башню своей собственной резиденции, окруженную площадью, раз в пять превосходящей Тверскую размерами, и ему стало почти плохо.
Куда я попал, граждане? В какое захолустье? Ведь Москва, судя по тому, что я уже узнал, это столица, пусть "вторая", но столица! Чтобы в столице высшее должностное лицо обитало в таком убогом домишке с печным отоплением, даже без нормальной котельной? Да что же это, каменный век, что ли?..
– Да, в провинции такого не увидишь, – покровительственно заметил Крупецкий, неправильно истолковав проступившие на лице Олега чувства. – Вот, помнится, лет десять назад, в девяносто шестом, к коронационным торжествам, его так украсили, любо-дорого посмотреть было. Вы бы, пан, тогда его увидели – ахнули бы.
– Не сомневаюсь, – пробормотал Олег.
Из мрачных мыслей он вынырнул, только когда пролетка, миновав еще одно официально выглядящее здание, повернула налево, в переулок, и остановилась у невысокого кирпичного флигеля. На противоположной стороне дороги за высоким каменным забором шелестел чахлый сад, окружающий какой-то особняк.
– Приехали, – сообщил Крупецкий, соскакивая на брусчатку и бросая монетку извозчику. – Охранное отделение.
Олег последовал за спутником. Табличка на здании отсутствовала, деревянная дверь стояла гостеприимно приоткрытой. Крупецкий жестом пригласил подопечного пройти в дверь.
На третьем этаже обнаружилась небольшая приемная с ростовым портретом бородатого человека в военной форме. Его Императорское Величество Николай Второй, вспомнил Олег табличку с подписью в давешнем кабаке. За темным дубовым столом сидел и строчил по бумаге, высунув язык от усердия, какой-то молодой человек. Крупецкий кивнул Олегу на стул и прошел во вторую дверь. Впрочем, почти сразу же он появился снова.
– Проше пана, – он указал на дверь. – Господин Зубатов ожидают. Мне же позвольте откланяться – дела.
Коротко кивнув, он вышел. Олег, поколебавшись и бросив на молодого человека вопросительный взгляд – тот все еще самозабвенно строчил пером, изредка макая его в чернильницу – и прошел через внутреннюю дверь.
