– А что ж, у Махно не грабят и не жгут?
– Может, и жгут, да только батька на них за это сильно ругается. А вот чего ты, мужицкая душа, с господами делаешь – это мне вовсе непонятно, – высказался Василий Матвеевич и по-старушечьи поджал губы.
– Но! – прикрикнул Азаров. – Агитацию отставить тут! До пасеки далеко?
– Верст с пяток будет по этой вот дороге, – спокойно ответил Василий.
Азаров сверился с картой, долго глядел на нее, размышляя. Борис заметил, что Саенко как-то странно вертит головой и принюхивается.
– Так я замечаю, ваше благородие, что как будто горелым пахнет. – Его хитрый хохлацкий нос беду чуял задолго.
Проехали еще немного, и теперь уже все почувствовали, как налетевший ветерок принес запах гари.
– Это с Ясенек, в Ясеньках горит, – безапелляционно заявил пленный Василий.
– Едем сейчас туда, – полковник уже поворачивал игреневого Ахилла.
Казаки переглянулись недоуменно, но повернули за ним.
– Саенко! – шепнул Борис, пригнувшись к шее Саенковой кобылы. – С пленного глаз не спускать! Чует мое сердце, вскорости он удрать попробует.
Дымом несло уже основательно. Полковник с каменным лицом летел впереди. Один только Борис знал, зачем они едут в Ясеньки, остальные просто выполняли приказ. Проскакали небольшую рощицу, поднялись на горку – открылась чистая степь, а внизу полыхал хутор, умело подожженный с двух сторон. Черный дым стлался по степи, и занималась уж высохшая трава. Слышались крики, суетились вокруг пожарища люди. Азаров гикнул по-казачьи и послал своего жеребца вперед. Сумасшедшим галопом ринулись за ним остальные.
«Не дай Бог, чей конь споткнется! – мелькнуло в голове у Бориса. – Костей не соберем…»
За лошадиным топотом не слышно было криков и стонов, но роились вокруг догорающих домов все увеличивающиеся фигурки. Вот отделилась от них одна и бросилась к ним навстречу. Еще несколько минут, и Борис вблизи увидел растрепанную простоволосую старуху. Ее седые космы разметались, подол юбки разорвался, по щеке из глубокой царапины стекала кровь. Прижав руки к груди, она бежала им навстречу из последних сил, пытаясь унять прыгавшее сердце. Азаров с размаху осадил жеребца, чуть не затоптав старуху копытами, и соскочил на землю.
– Батюшка! – хриплым голосом закричала она и повалилась ему в ноги. – Батюшка, Вадим Александрович, горе-то, горе-то какое!
– Что? Что? – спрашивал он прерывающимся голосом.
– Уби-или! – бухнула она сразу. – Убили Андрюшеньку, изверги!
– Где? – глухо спросил Азаров.
