«Кто бы Ты ни был, как бы ни звали Тебя – Бог, Судьба или Случай, я предлагаю тебе договор. Я не убью ни одного человека иначе как защищаясь, спасая свою жизнь, не убью ни одного человека так, как убивали сейчас казаки – в азарте преследования, в опьянении ненавистью, – не убью так, как охотник убивает дичь… А ты сохранишь меня от случайной, бессмысленной, жалкой смерти в этом походе…»
Внезапный порыв ветра пробежал по степи, пригнув порыжелые осенние травы, растрепав конские гривы, взметнув знамена полков и яркие значки эскадронов. И Борис Ордынцев принял этот порыв ветра как ответ на свою беззвучную молитву, как скрепление своего договора с Судьбой.
Петр Алымов встретил его понимающей усмешкой, но ничего не сказал. Тем временем из-за холма вернулась волчья сотня. Казаки сбросили на траву перед генералом пленных махновцев. Трое их них поднялись на ноги, двое остались лежать, еще не очухавшись после перенесенных ударов. Генерал Говорков спешился и подошел к ним.
– Здорово, бандиты! – зычным голосом приветствовал он пленных.
– Мы не бандиты, – громко и зло ответил рослый бородатый махновец, гордо выпрямившись и прямо глядя в глаза генералу, – мы бойцы отдельной бригады комбрига батьки Махно!
– Ишь, какой гусь! – с насмешливо-уважительной интонацией проговорил Говорков. – А ты небось комиссар?
– Мы комиссаров не признаем, – ответил бородатый, – мы – революционные анархисты!
– Анархисты – это что же, которые в антихриста веруют? – Говорков явно валял Ваньку, хотел вывести из себя решительного махновца.
– Ни в Христа, ни в антихриста мы не веруем, – по-прежнему громко и зло отвечал пленный, – а воюем мы с вами, сволочами, за крестьянскую волю без господ да без начальников…
– Ну, большевики-то вам волю устроят, небо с овчинку покажется, – насмешливо парировал Говорков.
– Мы сами большевикам, что хочешь, покажем, если пойдут они против крестьянской воли!
– Ну-ну, там видно будет. Гляжу, братец, больно ты речист. Наверняка комиссар.
Говорков подозвал командира волчьей сотни, худого одноглазого есаула Негоду, и приказал:
– Есаул, вы умеете с этой сволочью разговаривать. Узнайте, где их основные силы. Не миндальничайте с ними. Впрочем, этому вас учить не надо.
Есаул, необычайно высокий, с ястребиным смуглым лицом, пересеченным пиратской черной повязкой, шагнул к разговорчивому махновцу и страшным сиплым голосом проговорил:
– Ты, антихрист революционный, что вы здесь делали, куда направлялись и где сейчас основные силы вашего батьки-комбрига?
