Он не знал, что Софья Павловна, покинув их с княгиней, не сразу поднялась к себе, а постояла немножко в маленьком темном коридорчике возле двери в гостиную. Разговор княгини с Борисом она слышала очень хорошо, потому что Анна Евлампиевна была глуховата и говорила громко. Когда старуха начала разговор про имение Дубовая Роща, глаза Софи заинтересованно блеснули. Но Борис разговора не поддержал, так что Софи пришлось поскорее отскочить от двери, чтобы ее не заметили. Поднявшись к себе, она заперла дверь комнаты изнутри, потом подошла к платяному шкапу и пошарила за полкой с бельем. Вытащив оттуда маленькую кожаную папочку, Софи наскоро перебрала ее содержимое – это все были какие-то бумаги, – и наконец обнаружила старую, потершуюся на сгибах вырезку из журнала «Старая усадьба». Внимательно перечитав вырезку, Софья Павловна надолго задумалась.
Поздним вечером Борис опять явился домой, где ждал его Горецкий.
– Что-то у нас с вами, Аркадий Петрович, день с ночью поменялись местами. Все наши беседы происходят исключительно ночью, будто это мы с вами заговорщики, а не тот, кого мы ищем.
– Сегодня, голубчик, – с довольной улыбкой ответил полковник, – темнота крайне необходима для нашей работы. Без темноты ничего у нас с вами не выйдет.
– Что же, куда-то нужно проникнуть незамеченными?
– Нет, Борис Андреевич. Никуда мы с вами не пойдем, кроме этого чулана, где и вовсе темень – хоть глаз выколи.
– Ну, Аркадий Петрович, вы меня заинтриговали, – Борис пожал плечами и устремился вслед за Горецким в маленькую кладовочку, где раньше у хозяев сложена была всякая рухлядь. Сегодня с утра Саенко все оттуда выбросил и вымел сор.
Горецкий зажег керосиновую лампу и надел на нее колпак из тусклого красного стекла, так что свет в чулане стал таинственно-багровым, каким он бывает изредка на закате или перед надвигающейся грозой.
– Я вижу, Борис, что вы удивлены, – начал Горецкий, одновременно вынимая из шкафчика какие-то склянки и пакетики и устанавливая на низеньком столе плоский тазик с водой, – вы же знаете, что я проводил проверку всех пятерых офицеров, подозреваемых в предательстве.
– Все же пятерых? И Коновалова проверяли, хоть у него и алиби?
– Не раз бывало, что самое лучшее алиби при хорошей проверке лопалось как мыльный пузырь. Так вот, относительно проверки. Каждому из пятерых офицеров мы под разными предлогами дали в руки конверт с якобы совершенно секретными документами. Весьма вероятно, что предатель захотел бы ознакомиться с содержимым конверта. Конечно, вероятность тут не стопроцентная – предатель может быть осторожен, он может заподозрить ловушку и не открыть пакета, но некоторый шанс у нас все же имеется. Если один из конвертов вскрыт – тот, кто держал его в руках, почти наверняка и есть предатель.
