Хариф приехал к Шацу домой, на его виллу. Он никогда не бывал здесь раньше. Его поразило огромное трехэтажное здание, сад возле дома, вместительный гараж для автомобилей… «И не боится ничего», — подумал про себя Ицик.
Шац не стал ходить вокруг да около, сразу перешёл к делу.
— С тобой хотят встретиться, — сказал депутат. Держал он себя высокомерно, будто стоял перед толпой избирателей. Это покоробило Харифа, но он промолчал. Сначала нужно было выслушать этого напыщенного павлина. — Тебе помогут решить твои проблемы с Абуджарбилями.
— Почему вы решили, что у меня проблемы? — спросил Ицик.
— Об этом все знают, — ответил Шац. — Не далее, как неделю назад взлетел на воздух твой дядя.
— Полиция считает, что это палестинцы.
Но ты-то знаешь, что это не так. И если будешь тянуть, то, скорее всего, следующим трупом станешь ты сам.
Ицика передёрнуло. Это не было угрозой, это была всего лишь констатация факта. Взорвав его дядю, помощника министра, Абуджарбили пошли ва-банк. Теперь их ничто не могло остановить. Они должны были довести своё дело до конца.
— Что от меня требуется?
— Ничего особенного. Только встретиться кое с кем, и обговорить условия. Я не уполномочен вводить тебя в курс дела.
— Ваш Дядя Борух имеет к этому отношение? — напрямую спросил Хариф.
— Ещё раз повторяю, я не в курсе. Все узнаешь в своё время, — уклонился от ответа депутат.
— Слушай, Шац, ты не боишься, что тебя возьмут за жабры? И после окончания твоей депутатской каденции ты залетишь лет на двадцать?
— Нет, не боюсь. Кто попал в эту обойму, у того иммунитет на всю жизнь, — чуть замявшись, ответил депутат. Сам-то он прекрасно понимал, что если будет доказана его связь с криминалом, то небо в клеточку ему обеспечено. — На встречу ты должен приехать со своим братом.
— Зачем нужен Шимон? — заволновался Ицик, почувствовав подставу. — Мы можем сами все обговорить.
— Я не решаю. Мне велено передать, — депутат сам не заметил, как определил свою «подкаблучную» роль.
— Нет, — покачал головой Хариф, — Шимона я подставлять не буду. Он уже давно отошёл ото всех дел.
— Кому ты сказки рассказываешь, — отмахнулся депутат, — будто я не знаю, что через йешиву твоего брата отмываются бабки, и прокручиваются наркотики. Кому-нибудь другому лапшу вешай.
— Мне надо подумать, — сказал Ицик, — посоветоваться с братом.
Посоветуйся, — пожал плечами Шац. — Но не затягивай. Я потом передам тебе, где состоится встреча, и с кем.
Хариф ушёл от депутата обеспокоенный. Уж очень не хотелось ему ввязывать в это дерьмо своего брата. С тех пор как Шимон стал раввином, отношение к нему и полиции, и властей кардинально изменилось. Может, они и подозревали, догадывались об истинном положении дел, но ни доказать, ни поймать Шимона им не удавалось. Ни один из полицейских стукачей не стал бы «закладывать» раввина. Не потому что боялись, наоборот, уважали. Шимон Хариф ездил по тюрьмам, встречался с заключёнными, уговаривал их вернуться на путь истинный… Раввину не чинили препятствий, он был вхож в любой высокопоставленный кабинет, в любую зековскую камеру…
