– Соображаешь, Немо, – сказал он, со скрежетом поворачивая отпирающую ручку. Услышав характерный щелчок, Даня распахнул люк и как следует выматерился. Тэйки поспешила сунуть нос в люк.
– Прикольно! Какой он смешной, этот Гвоздь!
В люке сидел скелет, с черепа до пят вымазанный светящейся краской. Нижняя челюсть была примотана к черепу проволокой. Между нею и верхней челюстью Гвоздь вставил токер, настроенный на один-единственный номер вызова.
Даня втопил клавишу.
Ноль реакции.
Тэйки забеспокоилась:
– Может, обторчался в щепу, сидит мутный и все ему фиолетово? А? Как в прошлый раз?
Генерал обнадежил команду:
– Не. Обещал ждать.
– Ну, тогда должен…
Ее прервал голос Гвоздя в токере.
– Алло, парень, это я с ребятами, – ответил Даня, – по голосу узнаешь?
Пауза.
– Ах, ты видишь нас… Ловок.
Пауза.
– Да времени особенно нет…
Пауза.
– Двадцать минут по любому найдется.
Даня выключил токер и засунул его обратно, в костяной футляр.
Слева от них зашевелилась каменная крошка. Скрытая ею металлическая плита медленно поползла в сторону. Провал достиг размеров метр на метр или около того, когда плита остановилась. Внизу включился свет.
Даня заглянул вниз:
– Прыгаем, тут неглубоко.
Тэйки проворчала:
– Да сколько у него тут входов! Каждый раз что-нибудь новенькое отколет…
– Не более четырех. Просто маскировка меняется, – спокойно прокомментировал Немо.
Они очутились то ли в гараже, то ли в подвале, где раньше располагалось управление сантехникой высотного дома: запах масла, ржавые трубы, вентили, звуки вялой капели в отдалении…
– Даня, а на что времени-то нет? – спросила Катя.
– Он поболтать, видите ли, хочет. Говорит, озверел от одиночества, спасу нет. Хоть семью заводи или в команду подавайся.
– Я его понимаю.
– Имеет право! – живо откликнулась Тэйки.
Даня поджал губы и вполголоса сказал своим:
– Теперь без трепотни не обойдется… На сто лет, блин.
Немо так же тихо возразил ему:
– По-моему, Гвоздь – умный человек. Неточно. Философский человек. Это точнее.
– Когда не валяется исторчанный до полусмерти – точно, очень философский человек. Язык как на вечном аккумуляторе, команда «стоп» конструкцией не предусмотрена…
Тэйки мечтательно закатила глаза:
– А какие слова знает! М-м-м-м… Экзекуция, – с чувством произнесла она. – Гидропоника… Имманентно… Апперцепция… Ты ему просто завидуешь, Даня.
– Тьфу! Трепитесь. Только когда я скажу: «Пошли!» – живо уходим. Нам еще в одно место успеть надо.
Тут одна из стен подвала бесследно растаяла в воздухе. Команда послушно перешла в соседнее помещение. Под ногами захлюпала вода. Когда свет вспыхнул и здесь, стена восстановилась: солидный кирпичный монолит, темный от старости, в трещинках кое-где да в пятнах плесени.
