– Да, ну а если все попросту бессмысленно? Ведь лично я пришел в большую политику с одной единственной целью: сделать жизнь наших людей хоть чуть-чуть более счастливой!
– Но, господин министр, они и так уже чуть-чуть более счастливы. – Похоже, он пытался меня чуть-чуть приободрить. Не знаю, зачем, но точно пытался. – Ведь люди, занятые делом, наверняка чувствуют себя намного более счастливыми чем те, кому абсолютно нечего делать, разве нет?
– Даже если они делают абсолютно бесполезную работу?
– Конечно. Возьмем, к примеру, ваш личный секретариат. Им всем куда лучше, когда Вы здесь и они заняты делом.
Я не совсем понял смысл его фразы и, нахмурившись, заметил, что работа в моем секретариате, наверное, имеет некий конкретный смысл.
Бернард вроде как бы не совсем согласился.
– И да, и нет, господин министр. Большая часть вашего личного персонала с утра до ночи занята написанием черновиков заявлений, которые вы никогда не делаете; речей, которые вы никогда не произносите; пресс-релизов, которые никто не публикует, которые никто никогда не читает и которых, откровенно говоря, никто просто не замечает.
Да, некий смысл в его замечании, конечно же, был. Что расстроило меня еще больше. Поэтому я тут же спросил его, не имеет ли он в виду, что моя работа также бессмысленна, как у всех этих функционеров ЕЭС.
Он сразу же и весьма категорично отверг даже саму возможность такого обвинения.
– Да упаси Бог, господин министр! Как вы могли об этом подумать? Вы ведь пришли в большую политику с единственной целью сделать людей хоть чуть-чуть более счастливыми. В принципе, именно этим вы и занимаетесь. Например, в нашем секретариате все вас очень любят… Равно как и в других местах, – поспешил он добавить.
Покончив с этим, мы приступили к обсуждению вопроса о кандидатах на премьерское кресло. Точнее, о крысиной гонке за этот сомнительный приз.
– А знаете, Бернард, я уже побеседовал на эту тему и с Эриком, и с Дунканом. И, по-моему, обещал поддержать первого.
– Вот как? – не без интереса заметил он.
– Но потом, – чуть подумав, продолжил я, – мне, кажется, пришлось пообещать поддержать также и Дункана.
Мой главный личный секретарь бросил на меня явно одобрительный взгляд.
– Правильное решение, господин министр. И, что еще важнее, весьма сбалансированное.
Приятно, конечно, слышать такое, но главного он, похоже, все-таки не понял. Поэтому пришлось доходчиво объяснить ему, что выполнить свое обещание и тому, и другому одновременно просто невозможно
