– Послушай, Мартин, а если бы ты все же добрался до двери? – прищурившись, спросил пфальцграф.
– Это бы ничего не решило. – Мартин говорил так, словно хвастался своим незавидным положением. – На моей клетке замок – не в пример вашему. И прочим не в пример. Мой замок заварен и закрыт железными листами так, что изнутри до него не достать при всем желании. Такой только снаружи открыть можно.
– Впечатляющие предосторожности, – оценил Дипольд.
И будто комплимент сказал.
– А то! – снова извращенная тоскливая гордость блеснула в левом глазу узника. Правый, лишенный век, смотрел все так же невыразительно и бесстрастно. – Мне ведь только дай кусок проволоки покрепче или гвоздик подлиннее. Или еще чего, что на отмычку сгодится. Хоть иглу скорняжную, хоть застежку с плаща, хоть пряжку от ремня, хоть крюк рыболовный, хоть вилку…
Мартин вдохновился. Мартин был в ударе. Правда, говорил при этом узилищный старожил привычным почти неслышным шепотком.
– И? – Дипольд затаил дыхание.
– Что «и»? – захлопал здоровым глазом сбитый с мысли мастер.
– Ну, если дать тебе проволоку или гвоздь, то что?
– Да я… я… Я ж это… – с тихой горячностью ярился сосед. – Любые оковы разомкну! Любой замок открою!
Это было бахвальство. Но бахвальство профессионала. Так что доля правды в словах Мартина, пожалуй, имелась. Любой замок, не любой, однако…
– Откроешь? – строго спросил Дипольд.
– Ну, то есть открыл бы, – быстро поправил сам себя Мартин. – Если б захотел. Я ведь говорил уже, что бежать не…
– Не врешь?! – Пфальцграф уже всем телом прислонился к решетке. Дипольд старался совладать с голосом и унять дрожь. – В самом деле откроешь?
– А какой мне прок врать?! – Мартин, казалось, даже обиделся немного. – Уж после хитроумной-то часовой механики темничный замок для меня, что для вашей светлости меч с ножнами. Клинок, он ведь что: вложил – вытянул. И замок так же: закрыл – открыл. Все легко, все просто. Знающему человеку ключа не надобно. Проволочного крючка хватит…
«Очень полезная информация, – решил про себя Дипольд, – запомним».
– Другое дело, что отмычку тут, даже если очень захочешь, не смастеришь, – продолжал Мартин. – Не из чего потому как. Стража лютует, обыскивает всякого.
– Меня не обыскивали, – вспомнил Дипольд.
Или обыскивали? Пока он в хмельном угаре ехал сюда на шестиколесной повозке. Сколько раз он проваливался в забытье? Сколько возможностей было у оберландцев обшарить его бесчувственное тело, накачанное рейнским?
