Шукалова вышла из вагона и со всеми поздоровалась.
Когда Терентьеву представили как начальника отдела культуры, Шукалова задержала руку Зинаиды Сергеевны, долго смотрела ей в глаза и чуть улыбнулась. Улыбнулась уголками мясистых накрашенных губ, глаза ее при этом оставались холодно изучающими.
– С вами нам придется познакомиться поближе, – изрекла Шукалова и только тогда разжала пальцы, освободив ладонь Зинаиды Сергеевны.
Столичную гостью пришлось сопровождать весь день. Шукалова вникала во все, что касалось идеологического воспитания масс. Она проинспектировала местную газету, проглядела выборочно с десяток номеров, дала нагоняй главному редактору за слабое отражение образа вождя. Посетила Дворец культуры, где внимательно ознакомилась с планом мероприятий, с фамилиями гастролеров, репертуаром привозимых спектаклей. Директору клуба тоже досталось.
Шукалову пригласили пообедать в столовую райкома. Пригласили одну. В черной райкомовской машине кроме двух замов сидел сам секретарь, и свободное место оставалось только для столичной гостьи.
Шукалова в «Волгу» не села.
– Я бы хотела, чтобы товарищ Терентьева составила нам компанию, – заявила она тоном приказа.
Второму заму пришлось выйти, освобождая место для Зинаиды Сергеевны.
Официальный вечер закончился концертом местной самодеятельности. После концерта директор Дворца культуры Савченко устроил ужин, который проходил в ресторане гостиницы, недавно отстроенной и составляющей гордость райцентра. По случаю приезда Шукаловой в номера дали горячую воду и протерли полы коридора на втором этаже. За столом столичная гостья позволила себе несколько рюмок коньяка, сменила начальственный тон на человеческий и рассказала несколько забавных историй о своем последнем вояже в Париж. В те годы поездка за рубеж являлась событием чрезвычайным, и Шукалову слушали затаив дыхание.
Зинаида Сергеевна отметила, что приезжая время от времени задерживала на ней свой заинтересованный взгляд. В бесцветных глазах старой чиновницы появилась странная томность. Когда ужин подошел к концу, Шукалова, попрощавшись со всеми, тихо приказала Терентьевой:
– Останься. Мне надо поговорить с тобой наедине.
Официант принес по просьбе москвички еще графинчик с коньяком. Шукалова разлила коньяк в две рюмки.
– За тебя, Зиночка. Ты мне понравилась сразу.
Не знаю почему, но очкарики меня волнуют.
Зинаида Сергеевна вдруг покраснела. А Шукалова придвинулась вплотную так, что Терентьева почувствовала ее несвежее дыхание и разглядела пористую кожу напудренного лица, и зашептала:
