– А почему вы считаете, что это любовная история?
– По многим причинам. Впрочем, утверждать здесь что-либо определенное трудно.
– А разве нельзя допустить, что он упал, ненароком споткнувшись? Ведь он лежал в такой дикой позе – ничком, лицом в луже, если я не ошибаюсь.
– Да, и он был весь в грязи. Но это еще ни о чем не говорит. Быть может, он хотел таким образом скрыть следы предсмертных мук на своем лице? Как знать…
– А он не оставил какой-нибудь записки?
– Он как будто на ходу писал что-то; впрочем, он частенько делал какие-то заметки, прогуливаясь по этой дороге. Вот люди и думают, что он раскрыл перочинный ножичек, чтобы очинить карандаш, или что-нибудь в этом духе, но споткнулся и упал, полоснув себя при этом ножиком сперва по одной руке, а потом и по другой, причем оба раза аккурат у пульса, и все это в один и тот же миг! Ха-ха-ха! Но что-то вроде записки он все-таки оставил – в сжатом кулаке у него оказался клочок бумаги, на котором было написано: «Пусть будет сталь твоя такою же разящей, как „нет“ последнее твое».
– Что за чушь! А ножик был тупой?
– Да, тупой.
– Почему же он заранее его не наточил?
– Потому что это был не его нож.
– А чей же?
Хозяин медлит, но потом все же отвечает:
– Это был нож фрекен Хьеллан.
– Фрекен Хьеллан? – переспрашивает Нагель и, помолчав, снова задает вопрос: – Ну, а кто такая фрекен Хьеллан?
– Дагни Хьеллан, дочь нашего пастора.
– Вот как! Любопытно. Кто б мог подумать! Что, этот юноша был так сильно в нее влюблен?
– Да, что и говорить! Впрочем, в нее все влюблены, не он один.
Нагель погружается в свои мысли и больше ничего не спрашивает. Тогда хозяин прерывает молчание:
– То, что я вам сейчас рассказал, тайна, и я прошу вас…
– Да, да, конечно, – перебивает его Нагель. – Вы можете быть совершенно спокойны.
Когда Нагель вскоре после этого разговора пошел завтракать, хозяин уже стоял посреди кухни и хвастался, что ему удалось наконец-то толком поговорить с желтым господином из седьмого номера. Он агроном, сообщил хозяин, и только что вернулся из заграничного путешествия, говорит, что собирается прожить здесь несколько месяцев, в общем, бог его знает что это за человек.
Вечером того же самого дня случилось так, что Нагель познакомился с Минуткой. Между ними произошел нудный нескончаемый разговор, длился он битых три часа, не меньше. Вот как все это было, от начала и до конца.
Юхан Нагель сидел в кафе гостиницы и просматривал газету, когда в зал вошел Минутка. Другие столики тоже были заняты. За одним сидела грузная крестьянка с красно-черной вязаной шалью на плечах. По всей видимости, Минутку здесь хорошо знали, и хотя он вежливо поклонился во все стороны, присутствующие встретили его громкими возгласами и смехом. Даже крестьянка поднялась со своего места и сделала вид, будто хочет пуститься с ним в пляс.
