– Вообще… разумно, – поддержал ее Алекс, глубокомысленно кивнув.
– А если это не остров? – спросил как бы сам себя Мертон.
– Но что же тогда?! – Анджела вновь протянула руку в сторону темного расплывчатого пятнышка.
– Может… судно? – несмело предположил Александр.
– Еще лучше… Тогда беритесь скорее за весла, джентльмены. По-моему, у судов есть одна нехорошая особенность: уплывать в противоположную сторону от терпящих бедствие…
– Подчиняюсь большинству, – буркнул Мертон.
И джентльмены неохотно взялись за весла.
Нет, это не было судном…
Из знойного океанского марева действительно вырастали очертания острова, и, чем ближе подплывал плот к безжизненному черному камню его берегов, тем тревожнее становилось на душе Мертона, ибо странен казался ему этот клочок суши, над которым реял какой-то неясный голубоватый туман и где не угадывалось ни единого кустарника и деревца, а разломы камня заполонил грязно-белый, как затоптанный на тротуаре сахар, песок…
– Не очень уютное местечко, – пробурчал он, погружая весло налитыми усталостью руками в неподатливую, вязкую, как загустевшее масло, воду.
– И что же теперь? – бездумно произнесла Анджела.
– Ничего. – Александр пожал плечами. – Вскарабкаемся на твердь земную, наловим рыбки… И будем ждать подмоги. Кстати, у нас есть пиво и сода.
– Я летела с вами не за тем, чтобы… – скрипнула зубами Анджела, но тут же и замолчала под укоризненным взглядом Мертона, измученного управлением громоздким неуклюжим плотом, медлительно приближавшимся к отвесно высившимся скалам берега.
Судя по всему, остров представлял собой вершину глубоководной горы, некогда выдавленной из пучины тектоническим катаклизмом; на это указывало и то, что близкий уже берег не предваряла мель, глубина под плотом оставалась по-прежнему непроницаемой для взора, и солнечные блики, уходя в синь, истаивали в ней, не достигая дна.
Им удалось обнаружить достаточно пологий склон и пришвартоваться к нему, привязав плот к обросшему белесыми водорослями валуну.
По косо вздыбленной плите осклизлого гладкого туфа, с трудом находя в нем трещины, обросшие гроздьями мелких мидий, нещадно обдирая колени и пальцы, они поднялись наверх, в скальный разлом, в изнеможении опустившись на илистый грунт, уже начинавший подсыхать под солнцем.
Дохлая пестрая рыбешка тропических вод, россыпи ракушек, подернутых блеклой известняковой коростой, неторопливо снующие крабы, черные как смоль морские ежи, ощетинившиеся длиннющими колючками…
