Воцарилось краткое молчание. Затем голос запел уже что-то иное. Сердце Дэйва за это время набрало обороты, но вдруг екнуло, замерло. Дэйва прохватил озноб. Он поежился. Ни ад, ни рай: кажется, будто все это сошло со старинной картины — был, к примеру, такой древний маг Калиостро… Но Дэйв мог бы поклясться: неведомый язык, который он невесть когда выучил, не имеет никакого отношения к древним. В нем были термины для обозначения электрона, пенициллина и дифференциального исчисления — во всяком случае, он обнаружил их у себя в голове.
Песнопение вновь убыстрилось. Теперь в жаровне пылало тускло-красное пламя, подсвечивая лицо сатера Карфа. Выражение легкого разочарования на этом лице сменилось деловитой сосредоточенностью. В центре красного огненного круга возникло белое пятно — нет, не пятно, а жирный, червякообразный язык пламени. Старик подсадил этого червяка к себе на ладонь, погладил и поднес к телу Дэйва. Червяк, извиваясь, переполз к Дэйву на грудь.
Дэйв в ужасе отпрянул, но сир Перт и медсестра мгновенно навалились на него и удержали на месте. Существо запылало ярче. Теперь оно сияло, точно раскаленная добела металлическая стружка. Старик прикоснулся к нему, и оно, слегка потускнев и замурлыкав, шмыгнуло Дэйву в легкие — прямо сквозь кожу. Вместе с ним в грудь Дэйва хлынуло тепло. Понаблюдав с минуту за происходящим, два врача собрали свои инструменты и повернулись к пациенту спиной. Сатер Карф вытащил голой рукой пламя из жаровни, отпустил в воздух и негромко буркнул какое-то слово. Пламя испарилось, а вместе с ним исчезли и «доктора».
– Волшебство! — воскликнул Дэйв. Конечно, он видел такие фокусы в цирке, но тут цирком и не пахло. Да и тепло зверюшки, угнездившейся у него в легких, отнюдь не было поддельным. Внезапно он вспомнил, что читал в каком-то романе о таком существе — злокозненном, невероятно сильном духе огня, именуемом «саламандрой».
Медсестра, подсвеченная романтичным сиянием Дэйвовой груди, кивнула.
– Естественно, — промолвила она. — А как еще можно создать и приручить саламандру, если не с помощью волшебства? Разве замороженная душа без волшебства оттает? Неужели в твоем мире, Дэйв Хэнсон, не было науки?
Возможно, его закалили пять месяцев дядиного воспитания. А может, зрелище падающего бульдозера навеки отучило его изумляться. Его заинтересовал лишь один факт: девушка недвусмысленно сообщила Дэйву, что он больше не находится в своем мире… Дэйв стал ждать от себя эмоций по этому поводу. Хоть какой-либо реакции на подобное сообщение. Не дождался. Пожал плечами. От этого движения боль растеклась струями по всему телу — но он каким-то чудом стерпел. Саламандра на миг умолкла, но тут же вновь замурлыкала.
