Узкие глаза. Нос пуговкой. Пухлые губки. Вся ее фигура источала какой-то сладкий легкий аромат. Она радостно улыбалась, будто и не мне вовсе, а кому-то далекому, кого нельзя увидеть обычным зрением. Ее внешний вид – толстый слой косметики, ярко наманикюренные ногти – вызывал определенные ассоциации и наводил на мысль, что людям сложно менять привычки… В ней чувствовалась умиротворенность, но не как у святых, а сродни той, что бывает у очень пьяных людей или у наркоманов. В последние месяцы, незадолго до своей смерти. Маю тоже была очень спокойной…
Я улыбнулась ей в ответ.
Она протянула мне правую руку и сказала:
– Приятно познакомиться, Сасэко.
У нее был низкий бархатный голос. Бездонный.
– Сакуми, – произнесла я, пожав протянутую руку. – Мне тоже очень приятно.
И в этот момент она сказала:
– Ой!
– В чем дело? – тут же вскинулся Кодзуми.
– Вот это да! Представляешь, Кодзуми, оказывается, ты у нас не один такой.
– Вы это о чем? – поинтересовалась я.
– Сакуми, должна тебе сказать, что ты наполовину мертвая, – Сасэко ослепительно улыбнулась.
Я растерялась.
Рюичиро с интересом следил за происходящим.
– Сасэко! Как тебе не стыдно! – сказал Кодзуми.
Она продолжала улыбаться. Потом тихонько сказала:
– Так ведь в этом нет ничего плохого.
«И правда, что в этом плохого?» – вдруг подумала я.
– После того как одна твоя половина умерла, вторая заработала в полную силу. Ты как будто переродилась, понимаешь? Такое очень редко бывает. Некоторым людям это удается с помощью йоги, но они обычно посвящают этому всю свою жизнь, – попыталась она успокоить меня.
Должна сказать, что это ей удалось.
Вчетвером мы сели в машину Кодзуми и поехали в отель. Всю дорогу Кодзуми предлагал нам остановиться у них с Сасэко. Но, в конце концов, мы с Рюичиро убедили его, что в отеле нам будет ничуть не хуже. А уж им с Сасэко точно будет гораздо удобнее. Кроме того, отель, в котором мы намеревались поселиться, находился буквально в десяти минутах ходьбы от их дома. Сама же местность называлась Сусупе и лежала к северу от Гарапана.
Южное небо было ясным и светлым, ветер раскачивал густые заросли, начинавшиеся сразу за обочиной. Дорога была абсолютно пустой. Ничего, кроме джунглей по обеим сторонам. Рассеянно глядя в окно на несущийся навстречу монотонный пейзаж, я почувствовала, что в глубине души происходит что-то непонятное.
Я как будто «превращалась» в кого-то, или, наоборот, кто-то «превращался» в меня (кажется, английский глагол become подходит здесь гораздо больше).
