– Мамаша на Ленку ругаться будет, – сказал Борис.
Нельзя было сказать «Мышка будет ругаться»: Мышка не может ругаться по такому поводу – только строгая мамаша.
– Не, не будет при противном Палыче. И Ленка наябедает, что она не виновата, что это мы к ней полезли.
– Подумаешь, полезли. В школе только все и лезут. Даже на уроках! – вдохновенно фантазировал Борис. – За партами сидят парами, а под партой руками шарят. Училка про спряжение говорит, и они в это время шарят. Халявочки да халявики друг другу щупают.
– Халявки-халявики, большие да маленькие, – пропел Глеб.
– Ленке чего, мамаша на нас может потом ругаться, что двое на одну, – самокритично сказал Борис. – Вот если бы близнечихи пришли, тогда бы на всех хватило. И на них, и на нас.
– Сиамочки – под пузом ямочки! – Глебом владели рифмы.
Вернулась мама, торжественно неся большую латку. А следом Леночка с миской салата. Обе шли – как будто и не случилось ничего.
– Сейчас-сейчас, мальчики. Сейчас еще Иван Павлович. Он там свой сюрприз заканчивает.
В предвкушении сюрприза Борис и Глеб ощутили даже некоторую симпатию к обычно противному Ивану Павловичу: когда человек приносит подарок, это многое в нем извиняет.
Вошел наконец и Иван Павлович, внес графин с темной жидкостью.
– Вот, молодые люди, по случаю вашего юбилея вам вишневое вино. Домашнее. Градусов в нем почти нет.
Графин был знакомый: мама рассказывала, что она его принесла в приданое. А ей он достался еще от бабушки. Значит, Иван Павлович подарил только вино, а графин пожалел, налил в мамин. Другого от него и ждать нечего.
– А почему градусов нет? – разочаровался Глеб. – Будто мы не взрослые.
– Вот через год отпразднуем совершеннолетие, тогда и отметим чем-нибудь настоящим. А пока еще для вас вино полудетское.
Иван Павлович старался шутить, не понимая, что он шутить не умеет, лучше и не пытаться.
Вина Борис и Глеб до сих пор не пили. Вообще никакого алкоголя. Даже пива. Раньше мама говорила «рано», а теперь говорит «дорого». Иван Павлович мог бы разориться по случаю дня рождения, а он – «полудетское». Да разве от него чего-нибудь дождешься?
– Ну давайте, все на столе, – скомандовала мама.
Иван Павлович суетливо разливал свое полудетское, возглашая:
– Сначала за именинников… Теперь за мать новорожденных, так сказать, за виновницу…
Последнее прозвучало почти двусмысленно: словно мама виновата, что таких родила.
А Леночка почему-то все время рассказывала, как интересно у них преподают химию. Опыты хорошо ставят.
