Градусов в вине Ивана Павловича совсем не чувствовалось, головы у Бориса и Глеба с каждым тостом становились яснее и яснее.
Когда мама вышла поставить чайник, а Иван Павлович почему-то увязался ей помогать, Борис протянул левую ногу и потрогал ею ногу Леночки. Тоже поставил опыт: проверить, какая будет реакция. Леночка слегка сдвинулась. Тогда Глеб потрогал ее правой ногой. Леночка сдвинулась было обратно, но там ее уже ждала нога Бориса. Братья действовали так синхронно, словно управлялись одной общей головой.
– Ну, мальчишки, вы сегодня играете! Как кони.
Сказано это было скорее одобрительно.
Вернулись взрослые, и Леночка снова заговорила про опыты. А Борису с Глебом хотелось произвести только один опыт – с участием Леночки, и потому самое слово «опыт» в ее устах звучало для них как намек.
После чая Леночка сразу заторопилась, чмокнула братьев в щеки, а когда те полезли было с ответными поцелуями, засмеялась и ускользнула. Им же ее не схватить, пока сама не захочет.
Исчез и Иван Павлович, не стал докучать своим присутствием.
– Вот и праздник прошел, – сказала мама. – Проходят, и не заметишь. И никакое Пал-Пал принес не вино. Даже и не почувствовала.
И мама стала напевать: «лишь один не спит, пьет шампанское». Очень давно она не пела.
– Чего ты, Мышка, какой он тебе «Пал-Пал»?! – грубо оборвал Борис.
– Пал-Пал – не попал, – откликнулся Глеб.
– Не попал, – засмеялась мама. – Очень нужен!.. – А сейчас бы хорошо – шампань. У нас в салоне говорили «шампунь». Ваш папа сначала не понимал.
– А давай сейчас купим шампуня! Сходим вместе, Мышка! И будем сами праздновать!
Борису показалось, что его никогда еще не осеняла такая великолепная мысль.
– Прибежала Мышка, Мышка-коротышка, – мурлыкал Глеб.
– Ложитесь, мальчики, ложитесь. Мы и так сами лучше всех празднуем. Ложитесь, – шепнула мама, – я в пирог особенной травки положила, чтобы вам что-нибудь приснилось.
С общего согласия близнецы улеглись на спины. И сразу замолчали в ожидании чудесного сна.
Дверь тихо открылась и мама вошла к ним в комнату. Когда-то давно она всегда заходила поцеловать их перед сном, но потом перестала, сказала: «Хватит, вы уже взрослые». И вот – вошла.
Неслышно, как мышка, она подошла и молча погладила по головам. Оба замерли под ее рукой.
– Бедные вы, бедные, – прошептала она наконец. – Взрослые уже. Взрослые мужчины, да? А живем тут как в монастыре.
Она гладила их по головам, потом ее маленькие ладошки спустились ниже – на шеи, на плечи.
