– Мне так нравилось это место.
– Без доктора Мо здесь действительно тихое и прекрасное место, мне самому хотелось бы работать здесь.
– Ну, все. Нельзя вечно жить в тишине и одиночестве, – сказала Роза самой себе.
– Это точно.
На улице опять шел дождь. И сегодня праздник фонарей Юаньсяо… Роза раскрыла зонтик и сказала:
– Пойдем вместе.
Мы шли под одним зонтом, тесно прижавшись друг к другу. Я в последний раз оглянулся на маленький домик, как бы прощаясь с ним.
Дождь в праздник фонарей Юаньсяо случается редко. Поэтому сегодня на улицах не было веселой толпы, никакой толкотни и давки. Зато для меня этот древний китайский праздник стал незабываемым днем. Мы с Розой так и шли под одним зонтом, прижавшись друг к другу. Еще никогда в жизни я не был так близок с девушкой. Я весь напрягся и, хотя чувствовал себя очень неловко, был счастлив.
Скоро шесть часов, под завесой дождя стало быстро темнеть.
– Уже вечер, может быть, куда-нибудь сходим? – спросил я.
– Как скажешь, – просто ответила она. Я привел ее в маленький ресторанчик, который мне очень нравился, и заказал блюда шанхайской кухни. Впервые в жизни я пригласил девушку в ресторан, поэтому не очень-то представлял, как мне следует себя вести. От смущения я уткнулся в тарелку – набросился на еду как голодный тигр. Я жадно глотал куски и ничего не замечал вокруг. Что касается
Розы, то она ела очень мало и выбирала только овощи. Лишь когда я наелся, она взяла палочками несколько кусочков мяса.
– Почему ты так мало ешь? Не заболела ли?
– Потому что я на диете, – улыбнулась Роза, и я тоже заулыбался.
Когда мы вышли из ресторана, с неба продолжал сыпаться мелкий дождь. Разноцветные огни большого города расцвечивали дождевые капли всеми цветами радуги.
– Можно я провожу тебя? – спросил я, набравшись храбрости.
Она кивнула, и мы свернули в маленький переулок неподалеку от консерватории. Там посреди улицы в одиночестве мок под дождем знаменитый памятник Пушкину.
– Каждый день я прохожу мимо. Ты знаешь, он очень одинок. Встал посреди улицы, замер на мгновение и сделался безжизненным камнем. Но камень тоже может быть одушевленным. Если есть форма, значит, есть и жизнь. Памятник тоже способен размышлять, у него есть чувства и рассудок, и с этой точки зрения он живой. Но только вечный – бессмертный. Потому что жизнь существует вечно.
– Никогда бы не подумал, что у тебя такое живое воображение, – удивился я.
– Просто так подумалось. Пойдем скорее, не надо его беспокоить. Может быть, он сейчас здесь под дождем сочиняет стихи. – Роза рассмеялась. Ее смех во влажном воздухе звучал глухо, словно бы из-за стекла.
