Потом он услышал у себя над ухом голос белого. Токхью нагнулся и приподнял попону. Голос звучал тепло, участливо, но лицо у Токхью было хитрое, всё в весёлых морщинках. Бичер боится. Негр себя не помнит от страха. Вот, помяните моё слово, верну Смоллвуду такого издольщика, каких он ещё не видывал. Верну его в таком виде, точно это не Бичер, а сотовый мёд, и скажу: «Вот, пожалуйста, мистер Смоллвуд. Всё сделано, как вы приказывали, мистер Смоллвуд».
– Ты не бойся, приятель, – сказал Токхью мягким, хитрым ликующим голосом. – Мы тебя в обиду не дадим. Никто тебя не линчует. Не-ет! Они грозятся отрубить руку, которая ударила Эда Бэйли, и сжечь её у тебя на глазах, но им это не удастся. Нет, сэр! Я тебя в обиду не дам.
Токхью прикрыл попоной голову Бичера. Верхняя губа у него вздёрнулась в беззвучном смехе. Он достал бутылку виски и допил всё, что, там было. Потом отшвырнул её в сторону. Машина с бешеной скоростью мчалась по дороге.
Бичер лежал, беспомощно всхлипывая. Он не знал, чему верить. Верить ничему нельзя. Сделать тоже ничего нельзя. Если бы можно было драться. Если б убежать. Если б сделать что-нибудь… Он снова услышал голос шерифа: – Ты не бойся, Джордж, бояться нечего.
– Я не боюсь, – отчаянно крикнул Бичер. – Я не могу больше лежать. Я не могу ждать так.
– Лежи, лежи – ничего не поделаешь, – сказал Токхью. – Думай о чём-нибудь другом. Не думай о линчевании. Ты им не попадёшься. Они грозятся привязать тебя к машине и тащить по дороге, пока с тебя шкура не слезет, но этот номер не пройдёт. Подумай о чём-нибудь другом. Думай о матери. Ведь она тебя любит? Ей не хочется, чтобы с тобой случилась беда? Думай о какой-нибудь негритяночке. Ты женат?
– Зачем вы так говорите! – крикнул Бичер. – Пустите меня. Пустите меня отсюда! Я побегу! – Он вскочил. – Может, я спасусь, босс! Пустите меня!
– С ума сошёл, парень, – весело сказал Токхью. – Тебя же мигом поймают. – Он толкнул его. Бичер упал, трясясь, как в лихорадке. Внутренний голос твердил, словно отбивая барабанную дробь: «Белые выдадут тебя, Джордж, выдадут, выдадут, Джордж», – а он старался подавить, затоптать его, всей силой души заставляя себя верить слову белого босса.
– Мы тебя выручим, – мягко уговаривал его Токхью. – Ты думай о какой-нибудь негритяночке. Представь себе, что она голая, а ты дал волю рукам, она кричит, а ты её тискаешь. Приятели Эда сказали, что тебе не спать больше с женщиной. Но ты им не верь, Джордж. – Лицо у Токхью было ликующее. – Слушай, что я говорю, Джордж! – кричал он. – Никто тебя не линчует. Никто тебя не будет резать ножом. Я не дам сжечь тебя на костре, Джордж. Нет! И думать нечего. Ха-ха-ха! Сиди спокойно, Джордж.
