Он застонал. В ту минуту, когда Бичер назвал его лжецом, он готов был убить этого негра. Сейчас безумство прошло, но его сменило чувство острой физической боли, обжигающей тело. Боже мой, значит, вся жизнь была ложью? Не может быть! Нет! Эта минута была ложью. Только эта минута. Он не такой, как другие плантаторы. Это уже доказано. Это – факт.
Боль утихала. Ему стало легче. Да, он немного успокоился… Неправда, неправда, – стараясь рассуждать трезво, думал Смоллвуд, – это неправда. Десять лет на плантации, и ведь все обходилось без жестокостей, без револьвера, без всего того, чем злоупотребляют другие плантаторы. И он не обсчитывал негров. Правда, ему было хорошо известно, что его негры еле-еле зарабатывают себе на хлеб. Они живут в нищете, и надеяться на более счастливые времена им нечего. Жилища у них немногим лучше свинарников, на работу их гоняют, как скотину. Но виной всему цены на хлопок, он тут не при чем. Ему приходится выбирать: или конкурировать с другими плантаторами, или бросать дело. Всему виной цены на хлопок. Но, честное слово, он не обсчитывал негров так, как обсчитывают другие хозяева. Он не принадлежит к числу тех южан, тех «белых джентльменов», которые развлекаются линчеванием в скучный субботний вечер. Нет, он не из таких и никогда таким не будет.
Смоллвуд глубоко вздохнул. Он посмотрел на Бичера. Негр стоял неподвижно, словно застыв на месте, голова его была чуть опущена, глаза помутнели. Он тяжело дышал, приоткрыв рот.
Смоллвуд решился: Бэйли необходимо рассчитать! Да, это первое, что надо сделать! С какой ловкостью обошел он в мыслях ту часть этой истории, которая касалась непосредственно Бэйли! Бэйли – человек нужный, и он уже был готов дать ему возможность исправиться. А стал бы он ждать, исправится Бичер или нет, если бы Бичер вздумал изнасиловать белую девочку? Вряд ли. Да, Бэйли будет уволен, и сегодня же. Жаль только, что его нельзя притянуть к суду. Но тут уже приходится считаться с обществом. Нет такого плантатора, который привлек бы к суду белого за изнасилование негритянки. Об этом не может быть и речи. Но Бэйли потеряет хорошее место, а это уже не так мало. А Бичер? Бичер? Тяжело – но его надо проучить. Жизнь есть жизнь, никуда от нее не уйдешь. Негр, который воображает, что можно ударить белого и остаться безнаказанным, кончит тем, что в один прекрасный день будет болтаться на суку. Лучше наказать его сейчас, как ребенка, ударившего отца. И спорить с ним бесполезно, всё равно, что с ребенком. Надо наказать; наказать по возможности мягко, но так, чтобы он раз и навсегда запомнил закон мира, в котором живет, и не попал в беду, не дал жизни сломать себя. Это очень неприятно, но ничего не поделаешь.
