Токхью побагровел. – Да ничего подобного, мистер Смоллвуд, – запротестовал он, – кто это вам сказал? Смоллвуд с сожалением пожал плечами.
– Да ничего подобного, – повторил Токхью. – Мальчишка очень смышленый, я только поэтому его и взял. Он у нас лучший понятой. Это все болтают про меня, мистер Смоллвуд.
Смоллвуд улыбнулся. – Да нет, я, пожалуй, оставлю мистера Бэйли. Он, по крайней мере, у меня хлопок выращивает. А с таким управляющим, как вы, кроме маисовой барды ничего не получишь! – Смоллвуд рассмеялся. Он не мог больше сдерживаться. Лицо у шерифа стало длинное, точно кукурузный початок. Невероятный дурак! Подумать только – он вместо Бэйли! И воображает, что справится с работой.
Токхью тоже засмеялся. Он слабо захихикал сквозь сжатые губы и погрузился в молчание. Глаза его горели ненавистью.
Наконец Смоллвуд успокоился. – Я вот как хочу поступить с негром, – сказал он.
Токхью слушал, отвернув в сторону свое длинное лошадиное лицо. Он чувствовал удушье. У него чесались руки. Ему хотелось хотя бы на одну секунду стиснуть Смоллвуду горло. Он разорвал бы его на части. Он разорвал бы этого мерзавца на части.
– Надо сбить спесь с мальчишки, – говорил Смоллвуд. – А то он вообразит, что можно поднять руку на белого и увильнуть от наказания. Бичера надо проучить для его же собственной пользы.
– Мне не первый раз неграм в ноги стрелять, – мрачно сказал Токхью. – Сегодня вечером и проучу его.
– Нет, ни в коем случае! – Голос Смоллвуда прозвучал резко, – Как раз этого я и не хочу.
«Только говори, что ты хочешь, чорт тебя подери, – выругался мысленно Токхью. – Гадать, что ли, я буду?…» – Может, отдать его в арестантскую роту ненадолго? – спросил он, еле сдерживая себя.
– Нет, нет. – Смоллвуд скривил губы. – Не надо. Бичер прекрасный работник. С хлопком сейчас много возни. Солнце жарит, сорняк из земли так и лезет. Нет, я думаю его надо попугать немного, и все будет прекрасно. Поэтому я и не хотел, чтобы вы приезжали один; Пусть думает, раз приехали понятые, значит придется отвечать перед законом.
«Вот оно что! Шериф и двое понятых понадобились только для того, чтобы припугнуть какого-то негра. Смоллвуду, видите ли, так захотелось». – Шериф злобно сплюнул табачную жвачку за перила.
– Осторожнее, мистер Токхью, там цветы, – сказал Смоллвуд. – Жена вас проберет… Вот вам что надо сделать, – продолжал он, – вы возьмете с собой Бичера и засадите его в самую плохую камеру, какая только у вас найдется. Кровать не ставьте. Давайте ему раз в день тарелку какой-нибудь бурды. И больше ничего не делайте – забудьте о нем. Я думаю, когда он посидит голодный дня два-три, ему плантация покажется раем. А в следующий раз он подумает как следует, прежде чем замахиваться на белого… – Смоллвуд помолчал. – Мне это очень неприятно, – серьезно сказал он. – Но я уверен, что такой урок пойдет мальчишке на пользу. Если сейчас его не проучить, так в будущем ему хуже придется. Ведь верно?
