И Клайв тут же ударил его – просто в силу привычки, даже как следует не разозлившись.
Сэм замер на месте как вкопанный. Остановился и Клайв, ожидая драки.
– Что такое? – подскочил к ним Терри. Сэм поднес ладошку к лицу и сплюнул: в лужице кровавой слюны лежал выбитый зуб.
– Прости, – сказал Клайв, искренне ужасаясь содеянному. Как-никак, они были друзьями. – Прости.
– Пустяки, – сказал Сэм слегка дрожащим голосом. – Он и так уже шатался.
Линда, всегда державшаяся шагах в десяти перед ними, ибо ее глубоко оскорбляла навязанная ей роль няньки при трех сопливых малолетках, остановилась и крикнула, чтобы они поторапливались.
– Положи зуб под подушку, – сказал Терри. – Зубная Фея отвалит тебе за него шестипенсовик [1].
– Зубных Фей не бывает, – сказал Клайв.
– Всякий раз, когда у меня выпадал зуб, я находил под подушкой шесть пенсов! – запальчиво возразил Терри.
– А что ты получил, когда потерял целых два пальца? Ничего.
– Вот и нет! Я получил пять фунтов. Целых пять фунтов.
– То были деньги твоего папы, – сказал Сэм. – Это совсем другое дело. Зубным Феям нет дела до пальцев. И потом, твои пальцы достались не фее, а щуке. Так тебе щука и заплатит.
– Целых пять фунтов! – не унимался Терри. После той печальной истории он слегка прихрамывал.
– Есть отличная возможность проверить, – сказал Клайв. – Положи зуб под подушку, но ничего не говори о нем маме и папе.
– Чего вы разорались? – спросила Линда, когда они наконец ее догнали.
– У Сэма выпал зуб, – быстро сказал Клайв.
– Послушай, а Зубная Фея вправду существует? – спросил Сэм.
Линда тут же поспешила восстановить дистанцию между собой и этими наивными сопляками.
– Только не вздумай его проглотить, – сказала она, – иначе у тебя в животе вырастет зубное дерево.
– Что?! – хором воскликнули трое мальчиков.
– Зубное дерево, – повторила Линда, уже удаляясь. – Оно растет прямо из кишок.
Сэм крепко сжал зуб в кулаке, словно опасаясь, что какой-нибудь злой дух заставит его поднести руку ко рту и сунуть зуб туда, где тот еще недавно находился. На протяжении всего оставшегося пути до дома он не проронил ни слова.
Сэм ничего не сказал родителям о выпавшем зубе. Возможно, он в тот вечер показался им слишком уж молчаливым, но комментариев по сему поводу не последовало. Впрочем, Сэм и так считался мальчиком рассеянным и слишком занятым своими мыслями; он, например, мог подолгу предаваться мечтам, уставившись в одну точку и не замечая ничего вокруг.
– Опять в облаках витает, – говорила в таких случаях Конни, его мама. – Быть может, он у нас аутист?
