Куб и сопровождающие вступают в полис.
Тяжелые копья как по команде (но команды не слышно) все перебрасываются наперевес. Движением как будто ленивым, но отработанным до предельной степени четкости.
Все тем же неспешным шагом процессия подвигается к площади.
– Мой дом достоин героя! – выкрикивают в толпе.
И каждый раз это звучит ритуальным возгласом.
Почти заклинанием.
Массивный темно-багровый куб постепенно теряет скорость. И наконец зависает в воздухе, неподвижно, остановившись возле отвесной грани черного камня.
И воины образуют около него круг, щетинящийся темными остриями. Затем одновременно все делают несколько шагов – копья вытесняют восторженную толпу за пределы площади.
Теперь командир эскорта, тот воин, который шел первым, оказывается стоящим перед неровной зернистой поверхностью скального обломка. И медленно ведет по-над ней ладонью…
И возникают под его рукою на камне, вспыхивая один за другим, знаки – отчетливого и белого свечения угловатые руны. И толкования этих четырех знаков складываются во фразу: БЛАГОСЛОВЕНИЕ ОЧАГУ, ЧТО ВЗРАСТИТ ГЕРОЯ.
Является и следующая строка рун: СМЕРТЬ ВСЯКОМУ, КТО ПОПЫТАЕТСЯ ОТКРЫТЬ ГЕРОЮ, ЧТО ОН – ГЕРОЙ.
Пурпурное полотно взвивается над платформой. Внезапно, как будто взброшенное бесшумным взрывом. Невольный вздох вырывается у некоторых в толпе.
Волнуясь и изгибаясь в воздухе, тяжелая материя проплывает медленно над головами людей селения… близ неподвижных лиц воинов… она летит все ближе к земле и она распластывается, наконец, у подножья камня, на котором постепенно тускнеют белые ряды знаков.
Резные борта платформы теперь обнажены полностью. И высятся над ними четыре угловых столбика, также покрытые все резьбой, а на них – квадратная с тупыми зубцами рама, которая поддерживала материю.
Все это сооружение начинает оседать в воздухе. Медленно, с какой-то словно бы торжественной бережностью. И замирает, соприкоснувшись мягко с землей, взвив легонькое облачко белой пыли.
И можно теперь увидеть, что там внутри.
Там спящие спокойно младенцы – маленькие совсем дети. Они приткнулись один к другому или привалились к темному и теплому дереву. Им всем примерно от полугода и до полутора. И некоторые пошевеливаются во сне, сопят носиками… Наверное, это не обычный сон – колдовской. Коль скоро не смогли прервать его ни дорога, ни резкие приветственные крики толпы.
Вдруг словно бы неслышный мощный удар содрогает площадь.
И воины, поспешно принимая оружие на плечо, стремятся к распростертой материи. Становятся на ней плотным строем.
