Но пока одна часть, глубинная часть его сознания оценивала поведение Вельнис так и сяк, где-то на поверхности плавали совсем другие мысли…
«Я слишком подозрителен, – думалось ему. – Пытаюсь увидеть то, чего нет… Но даже если я прав… есть только один способ это проверить».
Вслух он сказал:
– Ну что ж. Уговорила. Пойдем, пофехтуем.
Вельнис отвела его на старую башню, после чего ушла – ей нужно было переодеться. Когда она появилась вновь, Эдрик едва узнал девушку: мужская одежда, волосы стянуты в «хвост», в руках – два затупленных меча и два шеста.
Эдрик не собирался заниматься «восстановлением формы». Не стремился он и добиться непременной победы в бою. У него была одна-единственная цель: посмотреть, как она двигается, как ведет бой. Пластика говорит о человеке больше, чем слова: слова выражают то, что человек думает, а пластика – то, чем он является. Он полагал, что после боя хоть что-то да прояснится.
Ничего подобного.
Фехтовала она неплохо, а если учесть, что сие занятие женщине, мягко говоря, не приличествует – то просто великолепно. Но…
Она умела импровизировать, однако вся ее техника опиралась на «средний стиль», традиционный для Речного Королевства. Она – дитя этой страны и этого времени. Скорее всего, ее и вправду обучал один из княжеских телохранителей.
В мире существовали самые разные фехтовальные школы. Отличия в традициях, в используемом оружии, в истории, даже в религии и темпераменте определяли возникновение и развитие боевых стилей. Естественно, всегда присутствовало и взаимное влияние их друг на друга.
Но была только одна Школа, которая создала совершенно особый, универсальный стиль. Он назывался «Душа Меча», и не являлся плодом личного творчества или военного опыта – у него было совсем иное, сверхъестественное происхождение. Прочие стили рассматривались теми, кто знал его, как вместилище «Души». Их (все остальные стили) так и называли – «Тело Меча». Знающий «Душу», мог овладеть любым другим стилем за считанные дни. Ему было достаточно увидеть лишь несколько разрозненных приемов для того, чтобы понять общий рисунок боя, вжиться, почувствовать стиль изнутри – зачастую лучше, чем чувствовал и понимал его сам создатель стиля или основатель школы.
Знали о существовании универсального стиля лишь те, кто был ему обучен. А обучиться ему можно было лишь в одном-единственном месте.
Если бы Вельнис имела хоть какое-то отношение к Школе Железного Листа, она бы неминуемо выдала себя во время поединка. Дерись она хуже, чем могла бы, – Эдрик мгновенно распознал бы, что его водят за нос. Но она выложилась полностью, показала все, на что была способна, и ему стало ясно, что «Души Меча» она не знает. На какой-то момент Эдриком даже овладело искушение позволить ей коснуться себя, но мастерство – пусть и несовершенное – вызвало в нем невольное уважение, и он не стал оскорблять ее игрой в поддавки. К тому же, с ее наблюдательностью, почти сверхъестественной для человека, она могла и разгадать обман, даже самый искусный.
