Кастема опять лениво покачал головой; незнакомец закусил губы — разговор, кажется, зашел в тупик. Потом тот встал и, не говоря ни слова, ушёл. Чуть огорченный пустой развязкой заинтриговавшей его поначалу истории, Гилл бросил недовольный взгляд на спокойно сидевшего чародея — и потихоньку стал снова клевать носом… Негромкий шум пьяных голосов, умиротворяющий стук посуды поднялись к высокому потолку и окутали ватным одеялом всю комнату… "А винцо-то дрянь, хозяин!" — сидевший к нему спиной горожанин взмахнул рукой и поймал парившего в воздухе маленького подобострастного человечка. Тот плаксиво забился, пытаясь вырваться из цепкой хватки. "Лучшее вино — то, за которое расплачиваются вовремя… вовремя… вовремя!" — загрохотало вокруг. Горожанин отбросил человечка и стал отбиваться от полетевших в него серых прозрачных шаров с циферблатом внутри, и тут Гилл с тихим ужасом увидел его лицо — безглазое и безносое, но заросшее огромной чёрной бородой!
…Гилл дернулся и выпрямился на стуле. Сердце бешено стучало. "Клянусь своей лавкой, завтра заплачу тебе весь долг!" — горожанин просительно уставился на стоявшего за стойкой хозяина; его куцая рыжая бородёнка пьяненько дрожала.
Приходя в себя, Гилл уже спокойнее оглядел зал.
Чародея не было.
Гилл почувствовал, как, словно в продолжение кошмарного сна, чужая сила сорвала его с насиженного места и толкнула к выходу. Что-то было непонятно. Что-то случилось. Замотав головой, он остановился — и повернул к хозяину.
— Где мой товарищ? Ты не видел, куда он ушёл?
Человечек поднял на него слащавые глаза и затараторил:
— Это тот, который разговаривал с капитаном? А он ушёл с ним, ушёл-ушёл, неосторожно это, зря, капитан, говорят, с дурными людьми связался, ну да каждый сам себе господин, лишь бы мне платили за постой, а я человек мирный…
Гилл скривился, как от зубной боли, и бросился к выходу. Зимний вечер встретил его лёгким снежком. Гилл внимательно огляделся вокруг.
Никого.
Он судорожно сжал зубы, занывшие от холода ещё сильнее, и побежал по плохо освещённой улице. Мороз тут же ударил его в грудь, убедив перейти на быстрый шаг; но чувство неведомой опасности снова заставило его увеличить скорость. Он побежал во весь опор — и неожиданно почувствовал странное спокойствие.
Не думая ни о чём, он уверенно бежал, сворачивая, где надо, в совершенно незнакомые улочки. В какой-то момент ножны ударили его по ноге; не останавливаясь, он поправил пояс — и тут же услышал шум драки — и припустил ещё сильнее.
