ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой повествуется о вреде пьянства
Вино прогоняет ум и бесчестит пьющего.
Мадж ад-Дин
Ворон набрался.
Едва только первые лучи солнца разрушили охранительную магическую сеть, Ворон открыл клювом форточку и вылетел на улицу. Я не удивился. Ворон иногда отправлялся прогуляться. Правда, обычно он делал это днем, когда Лада уходила на службу. К тому же мне показалось, что он как-то странно оглядывается, как будто не хочет, чтобы его видели. Но в конде концов мне это могло показаться – я плохо спал в ту ночь. Лада, разгневанная вчерашним неприятным разговором, изгнала меня из своей комнаты, и мне пришлось ночевать в кухне, на подушке, которая, хоть и была бархатной, значительно уступала постели Лады мягкостью.
Домовушка заметил отсутствие Ворона, только подав на стол завтрак. Он поцокал языком, покачал неодобрительно головой и сгреб кашу – конечно же в это утро он сварил пшено – с тарелки Ворона обратно в кастрюльку.
– Одно из двух, – сказал мне Домовушка, когда его утренние хлопоты были окончены и домочадцы, накормленные, расползлись по своим углам, Лада ушла на работу, а он сам устроился рядом со мной с вязанием. – Одно из двух: либо он, оченно осерчавши, опять принялся Бабушку искать, либо на него снова эта дырпрессия навалилась.
Уже привыкнув к Домовушкиной манере перекраивать незнакомые слова, я понял, что Ворон страдает хронической депрессией. Домовушка объяснил, что началось это давно, еще с тех времен, когда он, Ворон, был совсем птенцом.
Воронам вещим необходимо все науки превзойти, чтоб, значит, ежели ты мудрым не уродился, так хотя бы учен был. А те из них, какие в преминистры готовятся, – те и вовсе все на свете знать должны. А наш-то, – мотнул бородкой Домовушка, указывая этим жестом на отсутствующего Ворона без всякого почтения к первому советнику и в будущем второму после Лады в государстве лицу, – наш-то и необразован совсем. До наук ли было, когда мы из города в город мотались, аки птицы перелетные, на одном месте несидючие. Хорошо, коли в городе водилась какая-нибудь академия, универтет, по-вашему, по-модному; Ворон тогда к окошкам полетит, где-нигде под форткой пристроится, слушает, а как домой вернется, – Бабушке все доложит, Бабушка и запишет, он после те записи и перечтет, и зазубрит – так и учился. После и сам наловчился лапой своей птичьей буквы рисовать, а после машинку Бабушка ему купила писательную… Али книжку какую Бабушка ему принесет, день сидит, ночь сидит, не взлетит, пока не одолеет. А учителей же нет, что неясно-непонятно, растолковать некому. Бабушка сама даже на учебу пошла, да в универтет не взяли, в этот, как бишь? Лада еще в таком служит? – в инитут, во!
