Тевтоны быстро подтянули к месту прорыва легкие рогатки, заготовленные как раз на такой вот случай. Осиновые заграждения ставили наглухо, в несколько рядов, поперек галерей и переходов. Отсекали штурмующих. Старались не допустить нечисть к соседним пролетам стен. Сами яростно отбивались из-за заостренных кольев.
Внизу – по замковому двору – тоже метались кнехты с рогатками. Кнехты опрокидывали повозки и телеги, в которых днем возили дрова и падаль, нехитрыми баррикадами наспех перекрывали проходы внутри крепости, где уже вскипала отчаянная битва. Кто-то влезал на крыши, чтобы вести бой оттуда.
Тевтоны, русичи, татары и шекелисы яростно рубились с общим врагом. А враг всё сыпался с павшей западной стены. Враг быстро расползался по лабиринту замкового двора сплошной белесой массой. Испуганно ржали и бились в конюшнях запертые лошади. Но тварей интересовали не кони – люди. Только теплая человеческая кровушка интересовала сейчас темных тварей.
Это конец! – вдруг ясно и отчетливо осознал Всеволод.
Будет конец, если не…
– Ро-о-ов! – дико заорал Бернгард. – Жечь ров!
Засуетился, отдавая команды и размахивая мечом однорукий Томас.
Трое кнехтов из надвратной башни, что до сих пор почти не принимали участия в битве, а больше следили за костерком, разведенным под бойницами, подскочили как ужаленные.
Ага… В руках у каждого по большому заряженному арбалету.
У четвертого – горшок, из которого торчат толстые концы неоперенных стрел. Немного – с полдюжины. Кнехт с горшком вытаскивает ровно половину.
Раз, два, три…
И вот – извлеченные из сосуда стрелы уже покоятся на арбалетных ложах, на натянутых тетивах, в специальных зажимах. Все три стрелы лишены не только оперения, но и стального наконечника. Вместо острия на каждой – толстенный – этак, с хороший кулачище – и длинный – на добрых две трети древка – моток пакли.
Нет, это не простые зажигалки, которыми защитники крепости издали расстреливали приближающегося противника. Такая стрела больше походила и не на стрелу вовсе, а на факел. Да, факел и есть. И самострел тоже, видать, не для боя предназначен, а для того лишь, чтоб закинуть тот факел в ров и вогнать поглубже в ворох хвороста и дров.
Пакля на наконечнике – маслянисто поблескивает вязкой темной жижей. Пакля пропитана так, что аж сочится. Масло и алхимическое огненное зелье – вперемешку. Густые капли цвета упыриной крови ляпаются на камень.
Поднеси огонь – и пыхнет сразу. И гореть будет жарко. И не погаснет долго.
