– Томас, не спи! – снова орет Бернгард.
Ай, да магистр! Ангел-хранитель, прямо!
А тевтонский старец-воевода уже перехватил меч в обе руки и размашисто орудует длинным рыцарским клинком. Еще ловчее, еще увереннее, чем шестопером.
Фьюить! Ш-ш-ш-ш-ших! Одним махом Бернгард срубил две безволосые головы и три руки, поднявшиеся над заборалом.
«Силен! Ох, силен, магистр! – не без уважения подумал Всеволод. – И в бою искусен. И соратников прикрывать не забывает». Впрочем, и сам он тоже не мешкал. Как и положено обоерукому вою, лихо работал двумя мечами сразу. Ведя про себя счет разрубленным тварям.
Один. Два. Три.
Полетел вниз четвертый.
За ним – пятый.
А снизу все напирают. И конца-краю тому не видать.
Восьмой… Десятый…
А вот уже и полная дюжина пала от руки… от рук русского воеводы.
А вот – и дюжина чертова. В самый раз для нечисти!
Еще двоих, влезших один за другим и ловко проскользнувших под мечами, Всеволод попросту столкнул со стены. Плечом. Наплечником с серебряной насечкой. Как? Да просто!
Сначала – увернуться от удара когтистой лапы.
Потом – и-эх! – навалиться всем телом, ударить всем весом.
Толчок. Упругое сопротивление под плечом. Вскрик твари, ожегшейся о посеребренный доспех. Один упырь падает на другого. И оба – кувырком – за каменные зубцы.
Первый скрылся где-то в густом смрадном дыму. Второй напоролся спиной на торчащий из груды упыриных тел почерневший сук от лесины-осины.
А потом откуда-то сзади и слева – крики. Вопли. Громкие, отчаянные. Не упыриные – людские.
– Прорвались, – прохрипел Бернгард. – Западная стена!
Всеволод и сам видел: про-рва-лись! Там вон, на дальнем пролете, дела обстояли совсем скверно. Нечисть перемахнула и через стальные посеребренные шипы, и через каменные зубцы. И вот… Упыри на боевых площадках, упыри в переходных галереях. Везде – упыри.
Визжат, натыкаясь на серебро, но – грызут, терзают оплошавших защитников. Высасывают, испивают. Досуха. Каждого. И прут дальше.
Натиск усиливается. Число прорвавшихся кровопийц множится. Через заборало переваливают все новые и новые белесые фигуры.
Саксы на западной стене с боем отступали, срывались, падали на камни замкового двора. Туда же, во двор, уже устремились первые упыри. Бледнотелые пауки с когтистыми руками спускались по кладке, даже не пытаясь пробиваться по узким проходам к лестницам. Где – спускались, а где – прыгали. На людей. На телеги и повозки, стоявшие у стен. На крыши… Впрочем, те, кто падал на крыши – быстро скатывался вниз. Не зря крыши здесь кроют осиной…
