В Рябовске уже стояла ранняя осень. По перрону небольшого, очевидно, еще дореволюционного вокзала «в стиле ампир» ветер кружил первые полужелтые листья с тополей, их, недовольно ворча, пытался загнать метлой в угол между оградой и стеной здания человек в спецовке и железнодорожной фуражке. Листья увертывались, взлетали вверх, кружились и падали на уже чистый перрон.
– Я вот вас, черти… – ругался человек.
Кутищев уже плохо помнил, где жил раньше Глорский, но у него был с собой адрес, он расспросил человека, воевавшего с листьями, и вскоре с бьющимся от волнения сердцем стоял под балконом, с которого они, казалось, совсем недавно смотрели в телескоп на костер и троих людей возле него… Балкон теперь имел совсем другой вид. Раньше он весь был увит диким виноградом, там цвели гладиолусы и астры – любимые цветы Глорского. Это был кусочек зеленого сада. Теперь балкон был завален всяким хламом, там стоял велосипед, детская коляска, какая-то посуда. По четырем углам возвышались деревянные стойки, между которыми была натянута в несколько рядов веревка, а на ней сушилось белье. Легкий ветерок с реки хлопал рукавами и штанинами.
Кутищев поднялся на пятый этаж и остановился перед дверью с облезлой краской. Очевидно, после того, как отсюда выехали Глорские, ремонт здесь не делали. На дверях висела стандартная жестяная рамка с засунутой в нее бумажкой. «П. К. Сидорович», – прочел Кутищев и позвонил.
Дверь открылась лишь наполовину, и в щель высунулись взлохмаченная женская голова, красные от стирки руки.
– Здравствуйте, – сказал Кутищев и, видя, что у женщины лицо постепенно приобретает недовольное выражение, торопливо продолжил: – Вы не скажете, куда переехали Глорские?
– Господи, – простонала женщина. – Когда же это кончится? Опять Глорские! Звонят – Глорские, пишут – Глорские, среди ночи тащат телеграммы. Нет тут никаких Глорских! Мы уже здесь третьи. Понятно?
Дверь захлопнулась. Кутищев постоял немного, раздумывая, что дальше предпринять, потом вспомнил, что Борис хорошо отзывался о соседях по лестничной клетке. Он позвонил в квартиру напротив, особенно не надеясь кого-либо застать, потому что время было рабочее, но ему открыл сгорбленный старичок. Игорь задал ему тот же вопрос.
– А вы ему кем приходитесь? – спросил старичок. – Родственник?
– Нет. Так… Товарищ.
– Да вы заходите ко мне, что же это мы стоим? – пригласил старичок.
Его квартира оказалась уютной и чистой. В клетках на стене прыгало много птичек.
