Это было уже предупреждение. Если я брошу вызов Церкви в деле, о котором она говорит от имени Бога, меня могут обвинить в ереси. Маловероятно, я полагаю, но в принципе возможно. Тем не менее я промолчал.
– Давайте откровенно, – продолжил Сэйтор. – Нам уже известно, что земельщики не имеют сомнений относительно того, как утверждать волю нашего Господа.
Да нет, Господь тут ни при чем. Оппозиционная партия видела во Флоте дубину, с помощью которой она могла бороться со своими врагами. Так было всегда. Во время восстания беспризорников правительство земельщиков использовало лазеры Флота для ударов по городским улицам. И теперь оппозиционеры стеной стояли против независимости колоний. Ежели приказать Флоту силой держать колонии в узде, земельщики это с радостью поддержат.
Я колебался, склоняясь все же к тому, чтобы подчиниться. Но перед моим взором возникли идиллические пейзажи Надежды, промелькнули мои знакомые на Дальней. Я не могу позволить этим жадным патриархам поставить с ног на голову всю колониальную политику ООН.
– Я не буду посылать корабли ВКС, чтобы они угрожали гражданам Объединенных Наций, не сделавшим никому ничего дурного.
Пальцы старейшины забарабанили по столу:
– Что ж, воля ваша…
– Брат Николас! – Римский епископ остановил Сэйтора жестом поднятой руки. – Давайте рассмотрим вопрос без лишней суеты. Молю вас, не надо отказываться от жизни в служении Господу из-за такого пустякового дела.
– Мы говорим о больших финансах, ваше святейшество. – Я сунул руку в карман в поисках монетки, но нащупал только кредитную карточку. Я зажал ее двумя пальцами. – Кесарю кесарево, богу богово. Пусть земные дела устраиваются сами собой без нашего вмешательства.
– Это ваша обязанность – вмешиваться. – Отец Николай покачал головой. – Послушайте, Фрэнсис, давайте подождем неделю. Дадим ему время для размышления.
По одутловатому лицу старейшины пробежала тень разочарования.
– Только из уважения к вам, так тому и быть. – Он посмотрел на меня.
Я отбросил в сторону все церемонии:
– Мне не нужна неделя. Пусть кто-нибудь другой пятнает репутацию Флота.
– Тем не менее мы подождем. А сейчас: каково будет дежурное заявление для прессы, когда выйдем отсюда? «Обменялись мнениями»? «Прошла открытая дискуссия»?
– Очень хорошо.
То, что они хотели сказать журналистам, не нуждалось в обсуждении. Вместе со всеми я непроизвольно двинулся к дверям.
Наконец я буду свободен! Столько лет искал возможности сбросить со своих плеч этот груз, эту приевшуюся службу – и теперь все было в моих руках. Но почему же я чувствую не облегчение, а напротив – горестное разочарование?
