Она отвечала:
– Это мой отец.
Тогда он вздрогнул, вспомнив предсказание цыгана, а старуха подумала о словах отшельника, Несомненно, что слава ее сына только заря небесной лучезарности. И оба они сидели ошеломленные, в сиянии канделябра, освещавшего стол.
Они, должно быть, были очень красивы в молодости. У матери еще сохранились все ее волосы; их тонкие завитки, белые, как снег, спускались на щеки. А отец своим высоким ростом и длинной бородой напоминал церковную статую.
Жена Юлиана предложила им не дожидаться его. Она сама уложила их в свою постель, закрыла окно, и они заснули.
Наступал день, и за цветной оконницей уже начинали щебетать птички.
Юлиан пересек парк. Сильной поступью шел он через лес, наслаждаясь мягкостью травы и сладостью воздуха.
Тени деревьев тянулись по мхам. Местами луна бросала на лужайки бледные пятна, и он не решался ступить, принимая их за лужи воды или за поверхность стоячего болота, сливавшуюся с цветом травы. Всюду была тишина, и он не находил ни одного из зверей, которые недавно бродили вокруг его замка.
Лес сгущался, тьма стала глубже. Проносились порывы теплого ветра, полные расслабляющих ароматов. Он увяз в груде сухих листьев и прислонился к дубу, чтобы перевести Дух.
Вдруг из-за его спины прыгнула темная масса – кабан. Юлиан не успел схватить свой лук, и это его огорчило, как несчастье.
Выйдя из леса, он заметил волка, пробиравшегося вдоль изгороди. Юлиан пустил в него стрелу. Волк остановился, повернул голову, взглянул на него и продолжал свой бег. Он трусил, соблюдая то же расстояние, временами останавливался и, как только Юлиан прицеливался, снова начинал бежать.
Юлиан прошел таким образом бесконечную равнину, потом песчаные холмики и наконец очутился на плоскогорье, которое господствовало над большими просторами земли. Между полуразрушенными склепами были разбросаны могильные плиты. Он спотыкался о кости покойников. Кое-где сиротливо наклонялись сгнившие кресты. Но в неясной тени могил шевелились какие-то призраки. Это были гиены, перепуганные и дрожащие. Стуча по плитам когтями, они подошли его обнюхать и, зевая, обнажали десны. Юлиан выхватил саблю. Они разом бросились врассыпную, и долго длился их торопливый и хромой галоп, пока они не исчезли вдали в клубах пыли.
Час спустя Юлиан встретил в овраге разъяренного быка; наклонив рога, он рыл копытом песок. Юлиан направил копье в отвислые складки подгрудка. Копье разлетелось вдребезги, как будто животное было из бронзы. Юлиан закрыл глаза, ожидая смерти. Когда он их открыл – бык исчез.
