– Что же с вами, мой повелитель?
Он не отвечал или разражался рыданиями. Наконец однажды он признался в своих ужасных мыслях.
Она стала оспаривать их очень рассудительно: отец и мать его, вероятно, уже умерли; но если бы он их и увидел, то какими судьбами, чего ради совершит он столь гнусный поступок? Значит, его страх не имеет оснований, и он снова должен приняться за охоту.
Юлиан с улыбкой слушал ее и все-таки не решался удовлетворить свою страсть.
Однажды августовским вечером они были в опочивальне. Жена его только что легла, а он стал на колени для молитвы, когда услыхал брех лисицы и легкие шаги под окном; ему померещились в сумраке тени животных. Соблазн был слишком велик. Он снял свой колчан.
Жена его удивилась.
– Я тебе повинуюсь! – сказал он. – К восходу солнца я вернусь.
Тем не менее, она опасалась, что с ним приключится что-то недоброе. Он успокоил ее и ушел, дивясь переменчивости ее.
Немного спустя паж доложил, что двое незнакомцев, за отсутствием господина, желают тотчас же видеть госпожу.
Затем в комнату вошли старик и старуха, сгорбленные, запыленные, в холщовой одежде, опираясь на палки.
Приободрившись, они заявили, что принесли Юлиану вести о его родителях.
Она приподнялась, чтобы их выслушать.
Но, обменявшись взглядами, они спросили, любит ли он их еще и говорит ли о них иногда.
– О, да! – ответила она.
Тогда они воскликнули:
– Ну, так это мы! – и сели, потому что были слабы и разбиты усталостью.
Но ничто не доказывало молодой женщине, что ее муж был действительно их сын.
Они ей представили доказательства, описав особые знаки, которые он имел на теле.
Она соскочила с постели, позвала пажа, и родителям Юлиана подали ужин.
Хотя они были очень голодны, но ничего не могли есть, а она наблюдала в стороне, как дрожали их костлявые руки, когда они брали кубки.
Они задавали тысячи вопросов о Юлиане. Жена его отвечала на каждый, умалчивая о тех мрачных мыслях, которые касались их самих.
Видя, что он не возвращается, они покинули свой замок. Они странствовали уже много лет по смутным указаниям, не теряя надежды. Понадобилось столько денег на речные переправы, монастырские гостиницы, королевские пошлины и чтобы удовлетворить требования грабителей, что кошель их был пуст, и они жили теперь подаянием. Что за беда, раз они скоро обнимут своего сына! Они радовались его счастью, что у него такая милая жена; не могли на нее наглядеться и нацеловаться с нею.
Богатство покоев очень их изумило, и старик, осмотрев стены, спросил, почему здесь находится герб императора Окситании.
