Довольно быстро я заподозрила также, что эти обсуждения, которым я так радовалась, вскоре обернутся для меня сплошной мукой. Не могло быть и речи о том, чтобы спокойно прослушать песню и объективно оценить ее в присутствии нахваливающего свое творение, полного энтузиазма, потного от возбуждения автора. Во всяком случае, у меня не хватало духу заявить: «Нет, извините, мне не нравится». Единственным аргументом, который я пыталась пустить в ход, был следующий: «Простите, вам не кажется, что эта песня не ложится на мой голос, что я не смогу спеть ее так, как бы вам хотелось?» Но это, как правило, не приводило к желаемому результату. В конце концов с тяжелым сердцем, чувствуя себя ужасной преступницей, я просила дать мне время «на размышление».
На предфестивальных встречах я познакомилась со многими композиторами и авторами текстов. Все это имена, отлично известные и в Польше. Прежде всего – Доменико Модуньо, Фред Бонгусто, Пино Донаджио, В. Паллавичини, Серджио Эндриго, Джованни Д'Анци – Нестор итальянской легкой музыки и исполнитель в одном лице.
Я выбрала наконец две песни.
Одну – с мелодией, дававшей большие возможности голосу, с приятным текстом, разумеется о любви, но имевшим легкий оттенок философского раздумья.
Вторая песня, на которую я очень рассчитывала и которая очень мне понравилась, была как раз маэстро Д'Анци. Она представляла собой одновременно музыкальную и поэтическую импровизацию на тему одной из главных мелодий «Трехгрошовой оперы». Песня интересная, новаторская и в то же время достаточно простая, чтобы запомниться слушателю. Она отличалась от сотен других песен, в которых более или менее удачно, но все-таки всегда рассказывается об «amore grande»[9] и различных связанных с ней переживаниях…
Песню эту, как и ряд других, я записала на пробный диск в присутствии композитора и его многочисленных друзей.
Происходило это на маленькой студии, которую удалось достать Карриаджи. Тем не менее в крохотной комнате поместилось порядочно людей. Пришел Буонассизи с супругой, Д'Анци, Карриаджи с какой-то женщиной; музыканты, которые перед тем записали фон, тоже остались из любопытства.
Прослушав запись, присутствующие не поскупились на похвалы, а маэстро Д'Анци даже поцеловал меня в лоб. Заказали вино и горячее молоко, дабы «спрыснуть» будущий успех. Молоко предназначалось мне.
Услышанное потом сообщение о том, что песня маэстро Д'Анци не принята и сам он не допущен (!) до участия в фестивале, явилось как гром с ясного неба. По причинам, которые, видимо, навсегда останутся для меня тайной, эта прекрасная песня была отвергнута.
