– Простите…
Очнувшись от своих раздумий, Этрих покосился в зеркальце. Водитель, немолодой тощий мужчина с заметными залысинами, большими карими глазами и коротким носом, смотрел на него в упор.
– Слушайте, мне ужасно неловко вас об этом просить, но меня изжога совсем замучила. Может, вы позволите мне притормозить у аптеки? Всего на пару минут, а за оставшуюся часть пути я с вас платы не возьму.
– Конечно-конечно. И можете не очень торопиться.
– Слава богу! Огромное спасибо. Я тут знаю одно местечко в соседнем квартале. Честное слово, я мигом!
– Никаких проблем.
Этрих выехал на встречу загодя и знал, что появится в баре гораздо раньше Бруно, так что он вполне мог не торопиться. Они находились всего в каких-нибудь пяти минутах езды от «Хофа». А вдобавок ему было не понаслышке известно, что за неприятная штука эта изжога. Ею страдали почти все подвизавшиеся в рекламном бизнесе. И почти у каждого из сотрудников его фирмы в рабочем столе имелся пузырек с таблетками. Изжога. Интересно, будет ли он подвержен ее приступам, а также прочим недомоганиям теперь, когда сердце у него перестало биться?
– Ну вот, это здесь, – сказал шофер и затормозил у кромки тротуара, напротив ярко освещенной витрины одной из аптек. Выключив двигатель, он снова взглянул в зеркальце на Этриха. – Вам чего-нибудь захватить?
Этрих с улыбкой помотал головой. Шофер кивнул и повернулся на сиденье, чтобы открыть дверцу. И вдруг резко замер с протянутой к кнопке рукой. Казалось, он хотел произнести что-то вроде: «Погодите-ка!» Но вместо этого вдруг навалился грудью на руль, а рука его безвольно упала на сиденье.
Этрих наклонился вперед.
– Эй! – И, помедлив, тронул шофера за плечо. Мышцы у того оказались мягкими и податливыми.
И вот тогда-то все и случилось: Этрих внезапно ощутил, как пальцы его погружаются в какую-то теплую жидкость, которая, медленно покидая тело водителя такси, струится вверх по сосудам его пальцев, запястья, поднимаясь к плечу.
Этрих ни на секунду не усомнился в значении происходящего – жизнь шофера такси медленно перетекала в его тело. А той жидкостью, что просачивалась сквозь кожу его пальцев и поднималась вверх по сосудам, было не что иное, как божественная субстанция – «нумен», священная животворная сила, которая покидает наши тела лишь в смертный час. Этот несчастный умирал, а его «нумен» вливался в тело другого. Этрих раньше и слова такого не знал, но сейчас безошибочно угадал еще одно: как только этот процесс завершится, он вновь обретет все то, чего лишился: сердцебиение и кое-какие другие атрибуты полноценной жизни, те, без которых никак.
