– Ну, это уж вы слишком, – не сдержался сам председатель. – По-вашему, они и смеяться умеют?
– Умеют, – сказал непривычно воодушевленный Монах. – И смеяться и плакать они умеют не хуже нашего, только попусту, зря не скалятся и носом не хлюпают. Я разок видел, как лошадь от бессилья плакала. До колхозов еще, в единоличности. Нагрузил я воз дров, а дорога зимняя мятижная была, тяжелая, а тут на пригорышек надо въезжать. Она и пристала. Я молодой дурак был, сразу за кнут, ору на нее, хлещу, а она, милушка, и так, и эдак, и рывком, а сил не хватает. Я устал от ругани и хлестанья, подошел спереди под уздцы взять, а она стоит, бедная, и слезы у ней по морде дли-инные, в два ручья, а в глазах – обида, боль. – Монах вздохнул, помолчал, жалея о давнем своем проступке. – И насчет смеху не совру. Вот у Дамки щенята были. Пока слепые, они спокойные, насосутся и дрыхнут, а как прозрели да бегать стали – поотешные, сказать нельзя! И вот Дамка лежит, глядит на них, как они друг с дружкой возятся, кувыркаются, хвостиками вертят, да и засмеется. Ей-богу, правда! И глаза у ней в радости, и рот приоткрывается, и губы дрожат от смеха – потешные они ведь, щенята. Я и сам смеюсь, на них глядючи. И Тарас умеет смеяться, сам видел.,
– Адам тоже умеет, – ревниво сказал Титков. -
Только не ржет, как дурак какой-нибудь, а улыбается.
– А я об чем? И я об том же. И бобры вот еще. Вы не видали, как они подтачивают осину? А я видал: каждый раз так, чтобы им ловчее потом на чурки ее распиливать, чтобы упала она удобно. А то хлопнется на другое дерево, зависнет, с земли не достанешь. Вот они и подгрызают дерево с одной стороны выше, с другой – ниже, да так, чтобы сразу все легло на землю поближе к берегу.
Или вот роды. Всякий в крестьянстве видал, как телится корова, жеребится лошадь, щенится собака или котится кошка. Ведь лучше любой повитухи управляются, чище, ловчее! И воспитывает кошка, к примеру, или собака своих детей с первого дня, с самого начала к порядку приучает. Кормит в. одно и то же время, и не всегда так, не постоянно, а по возрасту. Пока слепые – один промежуток, побольше подрастут – другой, а взрослее станут – еще реже и тогда уж своей пищей с ними делится, а от титьки отучать начинает. У-умницы! А первые-то дни кошка ли, собака ли и детские болезни все учитывает, животы своим детям языком это… не просто лижет, а как бы не соврать, вот слово забыл…
– Массируют, – подсказал Мытарин.
