Солнечные лучи коснулись обнаженной фигуры генерала, подчеркивая его прекрасное физическое сложение. Казалось что возраст для Вадима Петровича, не более чем цифры, растущие год от года, но не оказывающие существенного влияния на организм.
Врачи недоумевали, а генерал Полуэктов тихо посмеивался над ними, невольно вспоминая события многолетней давности, когда он, будучи капитаном, во время выполнения оперативного задания, был в буквальном смысле «заново рожден» на борту легендарной «Альфы» – первого колониального транспорта Земли[13].
Новая наследственность, полученная капитаном Полуэктовым, не только помогла ему выжить, выполнив поставленное задание, – она осталась с ним навсегда, не позволяя дряхлеть, вводя в состояние недоумения врачей, и действуя на нервы особо честолюбивым заместителям.
Нет – мысленно усмехнулся Вадим Петрович, глядя на просыпающийся город. – Ренессанс Земле не повредит, но действовать нужно чутко, осторожно, иначе мечта генерала Покровского, который замыслил возрождение прародины человечества и сделал первые шаги по поиску колониального транспорта «Альфа» умрет в страшной агонии межпланетного противостояния. Это не наш путь. Земля более не станет инициатором межзвездных конфликтов.
С этими мыслями он допил кофе, оделся и вышел на террасу, где был припаркован «Гессель».
* * *
Второй участник запланированной на первую половину дня встречи, выглядел более колоритно, чем неофициальный руководитель сил планетарной обороны.
Он проснулся не от солнечного света, а от грубого пинка.
Помещение с обшарпанными стенами заливал тусклый желтый свет, источаемый давно не мытым плафоном.
– Какого Фрайга? – Изображая наркотическое забытье, не открывая глаз, промычал он.
– Хватит придуриваться. Вставай. – Гаркнул над самым ухом резкий, неприятный голос.
– Пошел на…
Удар ноги перевернул его набок.
– Я сказал – встать.
Он промычал что-то нечленораздельное, пытаясь сесть.
Выглядел он прескверно. Жизнь явно не баловала его, к тому же годы, неумолимые годы, – людям из низших слоев общества трудно избежать влияния времени, им недоступны дорогие процедуры омолаживающей генетической терапии…
– Послушай сынок… – грубо разбуженный бродяга, наконец, сел тяжело привалившись спиной к стене. Глаз он так и не открыл, только побелевшие губы шевелились на изуродованном лице, половину которого покрывала искусственная кожа, иначе – пеноплоть. – Я всего лишь искал место возле теплых труб, чтобы поспать.
