– Конечно, договорюсь, - кивнул Церхад. - А ты?
– Что - я? - лукаво усмехнулась Лойнна.
– Да вот как-то с трудом мне верится, что ты в мое отсутствие будешь смирно сидеть на кресле и вышивать крестиком!
– И правильно! Не имею дурной привычки сидеть на креслах - подоконники гораздо удобнее! Да и с вышиванием пока в жизни как-то не сложилось…
– Лойнна, брось шутить! Куда ты пойдешь?
Ведьма тяжело вздохнула, вставая и потягиваясь.
– К Всадникам, разумеется. Боюсь, воспоминание о твоем утреннем подвиге не будет основным катализатором в переговорах с Райдасом, но все же у меня шансов больше, чем у тебя. И даже в преддверии напряженного вечера могу пообещать, что особо колдовать и воздействовать не буду, хорошо?
Некромант привычно провел рукой по её длинным волосам, убрал за ухо вечно выбивающуюся прядь. Эх, спорить с женщинами - неблагодарное занятие!
– Хорошо. Береги себя, Лойлинне.
* * *
Небо медленно темнело, солнце с явной неохотой скатывалось к горизонту, поднимался обычный в этих краях вечерний ветер, закутывающий прохожих в плащи и загоняющий воинов в палатки.
Райдас залпом допил кружку кисловатой браги, недовольно поморщился и отставил её подальше. Нет, бывали, конечно, дни, когда приходилось пить бурду и почище этой, но вот пить вместе с магами - это нет…
И зачем, спрашивается, дурак, согласился? Ведь королевского-то приказа не было. Пожелание - да, само собой. Но разве не ему, бывалому воину и давнему десятнику Всадников (а если не первое, то уж второе-то точно заставляло уметь разбираться в бюрократических тонкостях и скользкости формулировок) уметь понять разницу между "приказом" и "пожеланием"? Тем паче, что обманывать она его и не думала - сразу предупредила, что работать придется бок о бок с магами. Может, именно на это он и купился? На эту неприкрытую искренность и открытый взгляд? Да ещё на воспоминание, сколько неприятностей доставил ей ни с того ни с сего утром. Не то чтобы чувство вины, но неприятный осадок после этого остался…
Словом, как бы то ни было, но факт есть факт: он, вместе с пятью десятками своих людей, здесь, в палатках, разбитых в королевском лагере. Пьет кислую брагу и недовольно поглядывает на своих разбредшихся воинов.
Ночь вкрадчиво, но неотступно вступала в свои права, скрадывала очертания предметов, обманчиво "сворачивала" расстояния, стирала цвета… Лагерь постепенно затихал: выход в лабиринты был назначен на полночь, а до того времени опытные воины ещё успеют выспаться, чтобы не брести потом по норам нежити с бодростью восставшего в неурочный час упыря. Только одно яркое пятно дерзкого костра выделялось, словно искра в темноте.
