– Судя по размерам полученного нами вознаграждения, госпожа Помпилла, ты могла бы догадаться, что команда нунциев нашего уровня не имеет привычки ронять вверенный ей груз.
– О, разумеется, моя дорогая, разумеется! – дрожащим голосом произнесла вдова, снова впадая в беспокойство, так что мы поспешили отвлечь ее вопросом, как она полагает решить эту задачу.
Кламмок по-прежнему стоял на своем. Тогда вдова робко предложила следующий план. Оказалось, что она совсем недавно заключила некую довольно прибыльную сделку в деревне, на расстоянии примерно полудня пути от Большой Гавани.
– Я взялась подлечить глиитов у одной приятельницы, а она заплатит мне беременными самками; больше двадцати вот-вот окотятся. Если бы ты и твои люди, дорогая нунция, согласились помочь, то к завтрашнему утру мы пригнали бы их сюда, и тогда я отдала бы несколько штук доброму Кламмоку в уплату за плот, а мой покойный муж, которого я не устаю оплакивать, отправился бы в свой последний путь и к наступлению ночи приблизился к месту своего последнего упокоения.
– Ну, коли они окажутся жирненькие да шерсти будет порядком, то почему бы и не взять,– снисходительно согласился Кламмок, обдумав предложение.
Где это видано, чтобы «команду нунциев нанимали пасти глиитов, я вас спрашиваю? Но, переглянувшись со своими помощниками, я поняла, что они готовы согласиться на что угодно, лишь бы этот унизительный торг наконец кончился, а наша беспокойная клиентка прекратила закатывать истерики на каждом шагу. В конце концов нам и впрямь заплатили по-королевски. Можно и отступить немного от правил, особенно если эта пахучая, крикливая женщина хоть ненадолго заткнется и мы наконец тронемся в путь. Мне не терпелось разделаться с этим поручением.
Разразившись благодарственными трелями, вдова отвела Кламмока в сторонку, чтобы дать ему последние наставления касательно ящика, который оставляла на его попечение. Она шепнула ему что-то, он кивнул. Потом уселся на ящик. Вдова, неумолчно лепеча что-то о предстоящем путешествии, вывела нас за ворота и заперла их за нами. Последнее, что я видела перед уходом, был Кламмок, который сидел на ящике так спокойно, словно собирался провести на нем весь остаток жизни.
* * *
Северная дорога беспрепятственно провела нас через столичные предместья, где низенькие домики словно застыли в почтительном поклоне перед тяжеловесным великолепием главных улиц, и запетляла среди утесов, которые уходили в глубь острова, постепенно перетекая в зеленые покатые холмы.
