В кабинете Нельсон бросил бумаги на стол, запер дверь и опустил жалюзи. Его трясло, как наркомана во время ломки, все мысли были только о кока-коле. Он скинул ботинки, не развязывая шнурков, расстегнул ремень, молнию и сбросил брюки. Разумеется, в тот самый миг, когда он, подняв их с полу, вынимал из кармана деньги, в двери щелкнул ключ, и Нельсон выронил мелочь. Он поднял глаза и увидел свою соседку по комнате, Биту — та с открытым ртом смотрела, как Нельсон стоит посреди кабинета в рубашке, носках и тpycax. Монеты со звоном катились по линолеуму. Нельсон прижал брюки к животу.
— Вита! — завопил он. — Не входите!
Она пулей вылетела в коридор и захлопнула дверь. Нельсон видел ее сквозь матовое стекло. Он расстелил штаны на полу и кое-как натянул их одной рукой.
— Можно заходить! — крикнул он наконец, запихивая рубашку под ремень. — Я оделся!
Вита приоткрыла дверь и в щелку опасливо оглядела Нельсона, опущенные жалюзи и мелочь на полу. Нельсон пробормотал что-то про холодную колу, автомат и таблетки, потом рухнул в кресло и показал бинты.
— Вита! — выговорил он, чуть не плача. — У меня только одна рука!
Вита вошла и закрыла дверь. Это была маленькая полноватая застенчивая особа, одевавшаяся как можно более скромно и незаметно. Она носила бесформенные брюки, обвислые свитера и туфли без каблука, все исключительно в серо-коричневой гамме. Темно-русая челка и очки в черепаховой оправе сливались в маску; получалась Жанна д'Арк инкогнито. Часто, заходя в кабинет, Нельсон видел, как она сидит, обхватив руками макушку, как будто хочет, чтобы волосы лежали еще глаже.
— Что случилось? — Вита замерла у двери, прижимая к себе сумочку.
Из друзей на факультете у Нельсона осталась одна Вита Деонне. Она периодически выплескивала на него свои профессиональные переживания и частенько заходила к ним с Бриджит домой. Судя по всему, у нее тоже не было на факультете других друзей.
Нельсон решительно не понимал Виту. Из его знакомых ее больше всех захватили проблемы тендера, и при этом он еще не встречал столь несексуальной особы.
С одной стороны, в работе она была просто одержима всем, что связано с полом. Она писала про операции по уменьшению и увеличению груди, удлинению члена, лицевых подтяжках, исправлению носа, эпиляции и липосакции. Она с медицинским бесстрастием живописала случаи обрезания, кастрации, клитерэктомии, гистерэктомии и мастэктомии; приводила леденящие душу подробности татуировок, художественного шрамирования, пирсинга бровей, губ, пупка, сосков, языка, клитора и пениса. А когда она не перечисляла различные ритуальные и медицинские формы надругательства над человеческим телом, то в немыслимых деталях описывала половые извращения, о которых Нельсон постеснялся бы рассказывать жене: садомазохизм и скотоложство, промискуитет, копро— и некрофилия. О некоторых он никогда не слышал, некоторые не мог вообразить. Совокупление с домашними и сельскохозяйственными животными, растениями и набивными игрушками, секс в самолетах, вездеходах и подводных лодках, публичный секс, сатанинский секс, тантрический секс; семяизвержение в ботинки, парики, нижнее белье, мелкую кухонную утварь и ручной электрический инструмент; соитие с курами — живыми и мертвыми, ощипанными и неощипанными, консервированными и замороженными.
