– У меня в голове полно нот, – соглашается она, – но как только они слетают с моих губ, то превращаются в одну.
Я сканирую их голоса в порядке очереди. Это быстро и легко.
– Словно купаешься в голубом солнечном свете, – комментирует Далила.
– Правда? – интересуется Нгози. Пожав плечами, он продолжает:
– Я участвую в великом деле. Последнее предложение уже для записи.
Ему хорошо просто находиться здесь. Я помню, что испытывала подобные чувства в детстве, но потом они куда-то ушли. Теперь очередь Хаджи – подходящее время сообщить ему хорошую новость.
– Большой плюс ГВР в том, что там твои ноги могут быть здоровы, – объясняю я. – Ты сможешь без труда ходить, бегать и прыгать, и тебе ничто не будет мешать. У тебя не будет судорог, и тебе не придется так часто отдыхать.
Он смотрит на меня, мой энтузиазм его не заражает.
– Зачем? – задает он вопрос.
– Это симуляция, – начинаю я, но спохватываюсь, ведь его вопрос не об этом.
– Зачем это делать? Ведь я такой, какой есть.
Я с ним не спорю: мне нечего сказать. Хотя я думаю, что он глуп как раз в той степени, в какой считает себя умным. Как знать? Ведь не мне это решать. Cada um sabe onde o sapato aperta, как говорила моя мама. Лишь тот, кто носит ботинок, знает, где он жмет. Теперь мне придется калечить его ГВР-версию с помощью программы, как судьба искалечила его с помощью биологии.
После обеда я веду их в Акрополь, потом к океану. Мальчишки играют в воде, брызгаются, катаются на волнах, а мы с Далилой сидим на солнышке, заплетаем ее длинные светлые волосы в косички. Ей очень нужно посидеть вдвоем с тетей. Из собственного опыта знаю, как трудно бывает единственной дочери в большой семье. После того как умерла Гесса, Далила осталась единственной девочкой в южном лагере. Надеюсь, поездка на север будет для нее полезной, и она сможет сдружиться со своими кузинами. Это одна из главных причин, почему Исаак отправил ее в поездку. На прошлой неделе она спросила его, не может ли Бог оказаться женщиной. Ведь если это так, значит, Она забрала Геесу, чтобы было с кем поговорить и поделиться своими мыслями. Исаак ответил, что это вполне может быть.
– Греция так прекрасна, – улыбается она.
– Такая же красивая, как Египет?
– Конечно.
– Ни больше ни меньше?
Она фыркает, словно я глупо пошутила, и оглядывается через плечо, на лице ее выражение детского удивления. Она словно не понимает, как одно место может быть красивее другого? Ведь это один мир!
Мое внимание отвлек шум, доносящийся с берега, и беспокойство за безопасность мальчиков перерастает в беспричинный страх.
