– Правда? Вы – беспринципный негодяй! – Верити отдернула руку, словно боялась себя осквернить. – А как насчет других девушек, которых вы пригласили приехать сюда, подав им напрасные надежды?
– Упаси меня Бог! – воскликнул он, одновременно изумленный и возмущенный. – Неужели вы в самом деле думаете, что можно разбить сердце этой визгливой сове или этой зануде? Единственная, из-за кого я мог бы чувствовать угрызения совести, – это Кларисса Джиллингем. Но, увидев, как она строила вчера глазки Каслфорду, я совершенно успокоился.
– Она вовсе не строила ему глазки, – неуверенно возразила Верити, изо всех сил стараясь не расхохотаться, услышав нелестные характеристики юных искательниц счастья. – У них просто много общего.
– Пусть будет так. Разве мог я пригласить вас одну? Вы вряд ли приехали бы.
Верити пристально посмотрела на него.
– Знаете, Брин Картер, а вы не такой, каким кажетесь. Вы хитрый.
Он и виду не подал, что оскорблен такой характеристикой.
– Так вы согласны? Мы могли бы объявить о нашей помолвке завтра вечером на приеме.
– Я ни на что не согласна! И не смотрите на меня так, – заявила Верити, глядя на его Удрученную физиономию, – вы не проведете меня!
Отвернувшись, она уставилась невидящими глазами на растущий прямо напротив нее куст роз. Теперь, когда прошло первое потрясение, его предложение не казалось ей такой уж чудовищной глупостью. Не он один страдал от непрошеного внимания. Она была совершенно уверена, что, когда вернется в Лондон, дом леди Биллингтон будет снова атаковать бесконечная вереница глупых молодых людей, считающих себя влюбленными.
– Мы не можем ни с того ни с сего объявить о том, что помолвлены, – снова повернувшись к нему, сказала она. – Прежде всего, вам следует обратиться к моему дяде Люцию и попросить у него разрешения.
– Я уже сделал это, – объявил Брин, совершенно выбрив почву у нее из-под ног, – когда ездил в Йоркшир. Он не возражает. Больше того, – продолжал он, не обращая внимания на ее изумленный вид, – он счастлив.
– Не верю своим ушам. – Верити потрясла головой. – Знаете, возможно, вам и удалось одурачить дядю Люция, но тетя Клара – совсем другое дело. Она немедленно разгадает обман.
– Я думаю, ваша тетя одобрит наш поступок. – Озорные искорки в его глазах пропали, он внимательно посмотрел на нее. – Вы сделаете это, Верити, во имя... дружбы? Вы обручитесь со мной?
Здравый смысл подсказывал ей, что было сумасшествием даже думать об этом. Но она сказала совсем другое:
