Дафни, подобрав под себя ноги, опустилась рядом с Юлдуз-Хатун, сложила руки на коленях и скромно опустила глаза.
Лекарь принялся за работу. В бронзовой чашке, на углях костра, затрещали девять орешков. Они затем были растерты в маленькой медной ступке. Высыпаны в чашку с водой. Костяная ложечка долго размешивала лекарство.
– Это зелье ты сама попробуешь, первая! — свирепо прохрипел хан Орду.
– Но и ты попробуешь тоже, со мной вместе! — воркующим голосом пропела Дафни.
Лекарь дал отпить из чашки гречанке. Потом, сопя, отпил хан Орду. Причмокивая, он сказал:
– Очень горько!
Лекарь нагнулся к лежавшему неподвижно Бату-хану. Повернул его беспомощную голову с закатившимися полузакрытыми глазами. Долго бился он, пока удалось раздвинуть крепко сжатые зубы, а Дафни влила в рот лекарство, растекавшееся по щеке.
Все ждали, впиваясь взглядами в суровое лицо Бату-хана.
Дафни уверенно сказала:
– Теперь он будет спать. Блуждавшая в заоблачном мире душа джихангира вернется в свое тело...
Гречанка метнула загадочный, чарующий взгляд зеленых глаз на хана Орду и, вздохнув, снова их опустила.
Орду завозился, оправляя пояс, и вложил в ножны блестящий кинжал.
Снаружи донеслись женские причитания и плач.
– Эй-вах! Беда! Какая великая беда! — простонал Орду, схватившись за голову. — Это идут "украшения вселенной", прекрасные жены джихангира!.. Они своими жалобами и плачем снова погубят моего брата!..
В шатер вошли три молодые женщины в пышных цветных шелковых одеждах, в златотканых шапочках, каждая из которых была украшена длинным драгоценным пером белой цапли. Они наполнили шатер громкими стонами, жалобным всхлипыванием и причитали, стараясь перекричать друг друга:
– Наш обожаемый повелитель умирает! Мы останемся сиротами! Кто станет о нас заботиться!.. Не покидай нас!
– Молчать! — заревел свирепо Орду. — Или сидите тихо, или я вас прикажу завернуть в ковры и отправить к вашим родителям.
Три жены затихли и, переглядываясь, уселись в сторону, изредка всхлипывая. Все молчали. Негритенок, обняв колени руками, уже спал. Царевна Дафни, грациозно облокотившись на свой ковровый мешок, как будто дремала. Изредка она приоткрывала один глаз и наблюдала, что происходит в шатре. Хан Орду лег на бок и захрапел. За ним, с тонким присвистом, захрапел арабский лекарь. Нукер у входа дремал стоя, опираясь на копье.
Тогда три жены стали подползать к Юлдуз-Хатун. Слышались их голоса:
– Ты думаешь, что ты, Юлдуз-Хатун (госпожа)? Ты тварь подлого происхождения навсегда останешься Юлдуз-каракыз (черная девка)!
