Через приоткрытые губы Софи попыталась втянуть в себя хотя бы каплю свежего воздуха. Неужели все это реальность? Она действительно сможет стать частью этой сказки и выйти замуж за принца?
Ответ сорвался с языка, казалось, совершенно помимо ее воли:
– Да, Джеймс, я согласна стать вашей женой.
На одну секунду весь окружающий ее мир пропал, и только когда ощущение реальности вернулось, она поняла, что он собирается сделать: Джеймс заключил ее в объятия, крепко прижался губами к ее рту, и Софи показалось, что она взлетела к облакам. Она будет его женой! Они проведут всю оставшуюся жизнь вместе, любя друг друга и чувствуя себя невероятно счастливыми...
Взглянув вверх, на окна дома, Софи улыбнулась, думая о том, что мать, наблюдая за ними, наверное, сейчас прыгает от радости.
Итак, все задуманное свершилось: он обручен с американской наследницей и теперь ему больше нечего желать.
Тем не менее, прислушиваясь к стуку копыт по булыжной мостовой, пока экипаж медленно продвигался по запруженной повозками Пиккадилли, Джеймс чувствовал какое-то необъяснимое беспокойство. Но почему же тогда он не ощущал удовлетворения и вместо этого невеселые предчувствия шевелились у него в душе? Джеймс был намерен выиграть эту гонку, завладеть приданым, о котором мечтали завидные женихи в Лондоне, и сегодня утром он победил. Однако, несмотря на это, он был недоволен собой, хотя разумных причин для недовольства не находил. В чем же дело?
Возможно, причина в том, что все сказанное им утром Софи было правдой? Глядя Софи в глаза, уверяя, что хочет сделать ее своей герцогиней, Джеймс не думал о приданом. Он без конца повторял ей, как восхищается ею, и это звучало так, как будто он был юным студентом, а не многоопытным мужчиной, рассматривавшим этот брак только как выгодную сделку.
Софи на самом деле оказалась самой очаровательной женщиной изо всех, встреченных им до сих пор. Он должен был обладать ею, он мечтал о ней, и ему даже сейчас хотелось, чтобы она была тут, в карете, рядом с ним, в его объятиях.
Наверное, именно поэтому он и не чувствовал удовлетворения. В глубине души Джеймс осознавал, что он не победил, а скорее проиграл борьбу со своими чувствами, своими желаниями, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Он вынужден будет жить с этим, ему придется справиться с неожиданной страстью для того, чтобы не превратить свою жизнь в сущий ад.
Теперь ему предстояло сообщить новость матери. Джеймс крепко сжал рукоять трости. Через полчаса он уже входил в свой лондонский дом. Герцогиня сидела в своей комнате и не спеша пила чай. Почувствовав, что кто-то вошел, она подняла глаза и с удивлением взглянула на сына.
