– Мне не следовало упоминать об этом. Просто досужие сплетни...
– Так вы хотели подразнить меня? – продолжала допытываться Софи.
– Я только хотела предупредить вас. – Наклонившись ближе к Софи, девушка шепотом добавила: – Его иногда называют Опасным Герцогом. Говорят, у него каменное сердце.
– А кто говорит? – не унималась Софи.
Незнакомка сердито нахмурила брови:
– Все так говорят. И еще говорят, что на его семье лежит проклятие. К тому же они все невероятно жестокие. Только посмотрите на него! Разве вы не согласны со мной?
Софи обернулась и опять посмотрела в сторону герцога, стараясь получше разглядеть его глаза. Прищурившись, герцоге пренебрежением смотрел на каждого, проходившего мимо него.
– Пока мне трудно сказать, – неуверенно ответила она. Инстинкт подсказывал Софи, что герцог на самом деле был опасным человеком: в глазах его не видно было теплоты, они казались мрачными, в них отражалось глубоко спрятанное презрение ко всему миру. В итоге она твердо решила, что ей не следует знакомиться с ним. Судя по степени ее любопытства, по впечатлению, которое маркиз на нее произвел, и, что еще более важно, по тому, как у нее внутри захлопали крылышками глупые юношеские бабочки-фантазии, такое знакомство было бы просто ошибкой. И тем не менее Софи была совсем не уверена, что ей удастся справиться с этими бабочками и не допустить, чтобы они взяли верх над ее рассудительностью; а это значило, что ей надо почаще напоминать себе: мужа следует выбирать, руководствуясь здравым смыслом, а не страстью. Софи еще раз посмотрела в сторону герцога и, увидев, как он элегантно поклонился проходившей мимо леди, почувствовала слабую дрожь в спине.
Он, безусловно, мог быть весьма опасным.
С трудом вернув себе самообладание, Софи неуверенно посмотрела на мать. О Боже, ее матушка тоже через чье-то плечо смотрела на герцога!
Джеймс Николас Лэнгдон, девятый герцог Уэнтуорт, маркиз Рослин, граф Уимборн, виконт Стаффорд, вышел из тени большого папоротника и внимательно всмотрелся в заполненную публикой гостиную. Когда неожиданно открывшийся веер леди Симор оказался у него перед глазами, он раздраженно наклонил голову... и тут что-то в зале привлекло его внимание.
– Кто эта женщина? – спросил он графа Уитби, который, стоя рядом с ним, с рассеянным видом вертел изумрудное кольцо на своем пальце.
– Она американка, – равнодушно ответил Уитби, – ее называют Жемчужиной Нью-Йорка, а приданое ее столь велико, что она могла бы содержать Букингемский дворец, – во всяком случае, так говорят.
