– Нет.
– А такие попытки делались?
Дор нахмурился еще сильнее.
– Животные не годятся. Крестьяне не годятся тоже. – Губы Дора искривила злобная улыбка. – Сама найдешь тут связь.
Фаун стиснула зубы: до нее начало доходить, насколько оскорбительно высказался Дор, назвав ее свинкой.
Даг сурово и предостерегающе взглянул на брата, но сказал только:
– Это не только вопрос силы, хотя отчасти и силы тоже. Дело еще и в сходстве.
– В сходстве? – Фаун сморщила нос. – Ладно, не важно. Что произошло с моей... со вторым ножом Дага? – Она кивком указала на клинок.
Дор вздохнул, словно был не особенно уверен в том, что собирается сказать.
– Ты должна понять: Злой – колдун. Его рождает земля, до первой линьки он неподвижен, но все равно остается более могущественным колдуном, чем любой человек в отдельности, и со временем делается все сильнее. Итак... Во-первых, Злой похитил Дар твоей нерожденной дочери.
Воспоминание родило печаль.
– Да. Мари сказала, что никому не было известно, будто Злые способны разделять мать и дитя. Это важно? – Было бы некоторым утешением, если бы пережитый кошмар дал знание, способное в будущем кому-то помочь.
Дор пожал плечами.
– Мне пока неясно, имеет ли это какое-то практическое значение.
– Зачем Злым младенцы?
Дор вытянул вперед руку и перевернул ее ладонью вверх.
– Тут происходит обратное тому, что делает разделяющий нож. Нерожденные и в меньшей степени совсем маленькие дети наиболее активно творят самую сложную часть своего Дара. Злой, готовящийся к линьке – к главной части своего самосоздания или воссоздания, – жаждет такой пищи.
– А не может он воровать Дар беременных животных?
Дор поднял бровь.
– Возможно, и мог бы, если бы стремился обрести тело животного, а не человека.
– Злые на такое способны и делают это, – вмешался Даг. – Злой на Волчьем перевале не мог раздобыть достаточное количество людей, так что он отчасти использовал для своей цели волков. Я слышал от тех дозорных, кто участвовал в уничтожении того Злого, что его форма была весьма... весьма странной, а он уже давно пережил свою первую линьку.
Фаун позволила своему беспокойству отразиться на лице; то же, как она заметила, сделал Дор.
– Во-вторых, – продолжал Дор, – ты вонзила в тварь незаряженный нож Дага.
– В бедро, – кивнула Фаун. – Он сказал – «куда угодно». Я не знала...
– А потом так и оставила нож, верно?
– Да. Это случилось, когда привидение... когда Злой схватил меня во второй раз, за шею. Я думала, он разорвет меня на части, как цыпленка.
