Назад в холл, мимо ванной, вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Т. Джефферсон Броуди стоял у дальней стены.
Броуди поднял руки вверх, лишь только Лиаракос накинулся на него.
– Сейчас, Танос...
– Убирайся из моего дома, ты, сукин сын.
Лиаракос ударил его тем, что подвернулось под руку. Броуди упал, а двое мужчин схватили Лиаракоса за руки.
– Вон! Вы все, вон отсюда! – Он освободил руки. – Вечеринка закончилась. Убирайтесь все из моего дома к такой-то матери!
Он указал рукой на Броуди, который сидел на полу и потирал челюсть.
– И заберите это дерьмо с собой, иначе я убью его.
Будильник прозвенел в шесть утра. Танос Лиаракос выключил его и перевернулся на спину. Спал он меньше часа. Вернувшись из госпиталя около трех, он проверил детей и прислугу – служанка, когда он позвонил ей в полночь, великодушно согласилась провести ночь с детьми. И служанка, и дети спали в одной кровати. Лиаракос настолько устал, что спать не хотелось. Последний раз, помнится, он смотрел на часы около пяти утра.
Он принял душ, побрился и оделся. На кухне оставил записку детям:
С мамой все в порядке. Она в больнице и еще спала, когда я от нее уезжал. В школу можете сегодня не ходить, оставайтесь дома с Марлой, если хотите.
Люблю вас обеих,
Папа
Выезжая из гаража, он заметил в конце дорожки, на тротуаре, телерепортера и оператора с камерой. Они что-то прокричали ему, когда он сдавал машину задним ходом, прямо на них. Два оператора. Один так и не уходил с дороги. Лиаракос, не останавливаясь, продолжал медленно сдавать назад. Репортер, женщина, держа микрофон у стекла, пыталась задавать вопросы.
– Альдана действительно угрожает американцам? Он больной? Сколько он вам заплатил?
В этом театре абсурда ответов от него она и не ожидала. Лиаракос знал. Вся суть этого представления заключалась в том, чтобы задавать риторические вопросы. Стремление быть первыми особенно отличало тележурналистов.
Задний бампер уперся в треногу камеры. Только тогда оператор убрался.
Лиаракос выехал на улицу, включил передачу и нажал на газ.
Утро было пасмурным. Ветер волнами гнал вдоль улицы сухие листья. То там, то здесь возникали небольшие смерчи, листья несколько секунд быстро кружились в хороводе, а затем разлетались в стороны.
Его жена все еще спала. Жалюзи в комнате были опущены, свет потушен. Не снимая пальто, Лиаракос тихонько присел в кресло для посетителей.
Через несколько секунд его дыхание успокоилось, они дышали в такт. Тело Таноса расслабилось.
