— А трава, а хворост? — вспомнил он вдруг. — Не на голых же камнях она их собирала. Значит, лодка у нее есть, надо только внимательнее осмотреть весь остров.
Бес лихорадочно принялся за поиски, он обшарил все щели, заглянул во все впадины, но, увы, ничего существенного ему обнаружить не удалось. Ноги меченого дрожали от слабости и голода, разболелось плечо, его трясло в ознобе, но он упрямо продолжал свои поиски до тех пор, пока силы окончательно не покинули его.
— Проклятая ведьма. — Бес с трудом дотащился до пещеры и упал на камень у входа. Из пещеры доносился восхитительный аромат. Бес готов был поклясться, что пахло мясной похлебкой. Обида обидой, но поесть не мешало бы. Он вздохнул и пошел в пещеру. Увидев его, женщина покачала головой:
— С подобным усердием не по разуму ты у меня через неделю останешься голым.
Она критически осмотрела одеяло, в которое величественно запахнулся Бес, и тяжело вздохнула. Меченый молча присел к столу, всем своим видом демонстрируя неприятие чужого диктата. Похлебка действительно была мясной, тут он не ошибся, хотя чье это мясо, он определить не сумел. Глаза Беса слипались от усталости, и он, ни слова не говоря, упал лицом на лежанку и заснул почти мгновенно.
Проснулся Бес от собственного крика. Он снова кричал, не в силах вынести кошмара, который стал явью, а потом вновь превратился в видение, еще более страшное, чем действительность. Бес отчаянно тряс головой, стараясь стряхнуть с себя липкий, как грязь Змеиного болота, ужас. Тело его подрагивало в ознобе. Незнакомка поднесла к его губам кружку, и он принялся жадно пить горячий, пахнущий медом настой.
— Тихо, мальчик, тихо, — шептала ему на ухо женщина, поглаживая по плечам и голове. Бес обхватил это прильнувшее к нему тело и замер, боясь пошевелиться и потерять единственную опору в реальном мире и снова очутиться в трясине страшных видений. Слабый аромат неизвестных трав исходил от этой странной женщины, он вдохнул и уткнулся лицом в ее мягкие пушистые волосы. А ее руки все гладили и гладили его содрогавшееся в ознобе тело, и Бесу захотелось, чтобы так продолжалось вечно.
