Дальнейшего пан Анджиг не видел потому, что гнал к выходу разбойника с раненой щекой.
— Песья кровь! Уходзим! — заорал тот самый высокий, который пытался схватить пани за руку.
Грозинчане не заставили себя уговаривать, устроив небольшую давку у дверей. Мгновение-другое, и в зале «Желтого гусара» осталась лишь одна противоборствующая сторона.
— Знай наших! — весело воскликнул пан Пчалка. — Ишь чего вздумали — с гусарами тягаться!
Пан Корак, сидя на полу, ощупывал жупан на груди и на животе.
— Целый, слава тебе Господи! А мне показалось, что зацепили...
Но пан Далонь-младший уже никого не видел и не слышал, кроме прекрасной пани, шагнувшей ему навстречу от стены.
Гусар на ходу бросил саблю в ножны, отвесил самый изысканный поклон, на который только был способен.
Черноволосая красавица поправила кружевной рюш на шее, присела по последней выговской моде на две пяди. Склонила чело.
— Анджиг Далонь, прекрасная пани. Хорунжий Выговского гусарского полка. Счастлив, что оказался поблизости.
— Хележка Скивица, вельможный пан. Ты представить себе не можешь, сколь я рада, что встретила истинного шляхтича.
— Позволь предложить тебе помощь и защиту хотя бы на этот вечер, пани Хележка. Мне кажется...
— Принимаю. С огромной благодарностью! — Пани Скивица не дала Анджигу даже договорить. — И почему только на это вечер? — Она смущенно опустила ресницы, а про себя подумала: «Ну, вот ты и на крючке, короленок. А две-три ложки крови, пролитой людьми Зьмитрока, — не самая высокая цена за блестящее исполнение задания вельможного князя, не так ли?»
Глава четвертая,
в которой читатель знакомится с устройством буцегарни городка Жорнища, нравами отдельных порубежников, узнает, что говорят о малолужичанах в центральных воеводствах Великих Прилужан, а также оказывается свидетелем начала пограничного конфликта.
Буцегарня Жорнища только и отличалась от берестянской, что размерами. Те же две комнаты, разделенные коридором. Те же стальные прутья, покрытые влагой и ржавчиной. Такая точно гнилая солома на полу.
Панов Войцека и Юржика вместе с Лексой, баюкающим раненую руку, поместили в правую комнату. А Ендрека, вынув изо рта деревяшку, бросили в левую. Так что теперь их разделял коридор. Других арестантов в Жорнище либо не было в настоящее время, либо их предусмотрительно выдворили, ожидая важных гостей.
Рук студиозусу никто не развязывал. Равно как и пальцев. Поэтому он долго елозил на охапке соломы, стараясь найти положение поудобнее. Хотелось если не поспать, то хотя бы просто полежать неподвижно, отдыхая телом и приводя в порядок смятенные мысли.
