— А ну прочь, подлецы! — воскликнул пан Анджиг, вытаскивая саблю.
Быстрым шагом пошел вперед.
Он не оглядывался. Знал, что паны Пчалка и Корак следуют за ним, как последовали бы за командиром на край света.
Черные круки-вороны не стали искать мирного решения. Сразу же схватились за сабли, расходясь полукругом. Хорошо еще, никто самострел не прихватил.
Шпильман Кжесислав ойкнул жалобно и спрятался под стол, потеснив оказавшегося там еще до появления гусар Вацлава.
— Эх, плохо, что урядники наши раньше ушли... — с тоской проговорил пан Гурка.
— Чего душу травишь? — огрызнулся пан Павлюс. — Нет, и не надо. Нам больше чести будет.
Первый удар пан Анджиг отбил высокой примой. Легко и непринужденно. Клинок в самом деле оказался чудесен. Прекрасный баланс — веса вовсе не чувствуется. Да еще после нескольких обменов ударами даже враги поняли, насколько он превосходит в крепости их клинки. Каждое столкновение оставляло на грозинецких саблях глубокие зарубки.
Зацепив острием сабли плечо первого противника, хорунжий поискал глазами панянку. С нее хватит совести удрать, не досмотрев до конца представление и испортив тем самым все удовольствие для спасителей.
Нет. Она осталась.
Больше того, прекрасная незнакомка не стала делать глупостей, которые не преминула бы учудить каждая лужичанская пани на ее месте. Не кинулась разнимать дерущихся, не стала визжать, созывая стражу, не стала, наконец, мешать фехтовальщикам демонстрировать свое искусство. Просто отошла к стенке и молча замерла.
— Ах ты козел лодзянский! — Второй разбойник отскочил от пана Анджига, зажимая рассеченную щеку. Алая кровь так и струилась между пальцами. Видно, шрам останется весьма заметный.
Хорунжий ударил очередного противника крест накрест, косо сверху. Тот отбил оба удара защитой святого Жегожа, попытался уколоть гусара в кварту. Пан Анджиг без труда защитился квартой, ответил горизонтальным ударом, который распорол черный жупан и проскрежетал по звеньям кольчуги.
Позади справа пан Пчалка наседал на двоих круков, выкрикивая по всегдашнему обыкновению:
— На! На! Получи! На! На!
Тихо драться Павлюс не умел.
Разбойник, сдерживавший родича стражника, присоединился к драке, набросившись на пана Корака. Ротмистр увернулся от его размашистого удара и без затей лягнул черного в живот сапогом. Грозинчанин взвыл, согнулся, и тут ему на плечи прыгнул опомнившийся таки брат полусотника.
Гурка сдержал удар, которым уже вознамерился распластать крука от плеча до пояса. Примерился, как бы так ткнуть саблей, чтобы безвинного лужичанина не поранить, но перецепился за поваленный табурет и упал на одно колено. Грозинчанин заревел от радости и навалился на него как был, с грузом на спине.
