— А за погибель желтых «кошкодралов» выпить не желаешь? — Лехослав закусил холодной галушкой и перевел вопросительный взгляд с пана Шпары на шинкаря. Тот поклонился в пояс и убежал. На сей раз, надо полагать, за закуской.
— Я кому погибели желаю, — медленно, растягивая слова, ответил пан Войцек, — того стараюсь повстречать и саблей либо кончаром приголубить. И кое-кто в Выгове моей стали еще отведает. А пьют горелку и орут по шинкам «На погибель!» пускай шпендики дешевые, которые и боя-то настоящего не видали ни разу.
Лехослав насупился:
— Я разумею, у вас там суровая жизнь на берегах Луги. Так и мы тут не девок по сеновалам тискаем. Сабельки заржаветь не успевают.
— Т-так я и не говорил, что хоровские порубежники хуже наших.
— А к чему тогда, пан Войцек, ты про шпендиков заговорил?
— А п-потому как много таких по шинкам встречал.
— Ну и?..
— Да н-н-ничего.
Пан Лехослав задумался, опустил вниз голову, словно намеревался забодать собеседника. Молчал он долго. Водил пальцем по столу, собирая в горку хлебные крошки. Потом решительно придавил собранное ногтем и поднял взгляд на малолужичанина:
— Значит, смерти желтым «кошкодралам» ты не желаешь?
— Же-е-елаю, но не всем.
— Почему?
— П-потому... Есть среди них и хорошие люди, и честные воины. А дерьма и среди наших, б-б-бело-голубых, хватает.
— Во как! — Пан Рчайка полез пятерней под кучму. — Где-то я такие речи уже слышал. Ладненько! — Он махнул рукой. — Еще по одной?
Войцек пожал плечами:
— Н-не спеши, пан Лехослав. Д-д-давай начистоту. Ты ж не зря сюда пришел?
— Конечно, не зря. С богорадовским сотником познакомиться. Про тебя, пан Войцек, может, песни от Жорнища до Хомутца слагают.
— Ага, к-коломийки. Не верю, п-пан Лехослав. Не герой я. Да и ты н-не тот человек, чтобы любопытства ради, п-п-прибежал с неразбери-поймешь кем знакомиться.
— Откуда ты знаешь, пан Войцек? — развел руками жорнищанский сотник.
— В-вижу. Опять же, п-пан Лехослав. Ты знал, что я п-п-п-проезжать Жорнище буду. Ждал меня. Охрану н-н-на воротах предупредил. Так?
— Так, — угрюмо кивнул пан Рчайка.
— Зачем?
— Долгий разговор получается.
— А т-ты торопишься, п-пан Лехослав?
— Нет.
— Я т-тоже.
— Ладненько, — крякнул жорнищанский сотник. — Начистоту так начистоту. Понимаешь, пан Войцек... Ребятишки мои давеча угорского гонца изловили...
— Т-так.
— Угорец, молоденький такой, мальчишка еще, с коня падал когда, убился насмерть. А у него письмо нашли. Что хмуришься, пан Войцек? Думаешь, мародерствовали порубежники?
